После того как послы покинули тронный зал, отец выставил за дверь придворных и подозвал меня. Мог бы и не подзывать, я и так находился достаточно близко, на ступеньках трона. Но раз уж я так понадобился отцу под самым боком, я встал, поклонился как можно более учтиво и пересел на широкий подлокотник его трона. Я был уверен, что отец сочтет это наглостью, но раз уж у фаргордских принцев есть привилегия сидеть в присутствии короля, почему бы ею не воспользоваться.
— По-моему, я не разрешал тебе садиться, принц, — раздраженно произнес отец. — Или ты так устал, что не можешь держаться на ногах? Мне доложили, что ты вернулся сегодня на рассвете. Где ты пропадал, позволь спросить?
— Охотился, — буркнул я, нехотя вставая.
Мне совершенно не хотелось докладывать отцу о своих подвигах. Пусть лучше другие рассказывают. Тем более что реакцию отца было трудно предсказать. Иногда он ликовал, узнав о случайной гибели под копытами моего коня какого-нибудь бедолаги, а другой раз мог сокрушаться несколько дней из-за того, что к его владениям прибавились богатейшие земли. Но на этот раз отца не особенно интересовало, где я на самом деле пропадал.
— Ладно, не хочешь, можешь не рассказывать, — уже более миролюбивым тоном сказал он. — Все равно через несколько дней слухи о твоих проделках разнесутся по всему Фаргорду. И что тебе не сидится на месте? Хотя тебя тоже можно понять. Испокон веков принцы Фаргорда командовали если не армиями, то по крайней мере большими дружинами. Правда, не в шестнадцать лет, хотя бывали и такие случаи. А для тебя войны нет, вот ты и не знаешь, куда девать свою неиссякаемую энергию. Ну и чей замок сменил своего хозяина на этот раз? Мне доложили, что ты отправился по Закатной дороге. Значит, это либо замок лорда Эйкена, либо владения лорда Урманда. По глазам вижу, что я прав. Я мог бы просто спросить черного колдуна, который посмотрел бы в Сферу Всевидения и все про тебя рассказал, но в последнее время он был очень занят. Я не стал отвлекать его по пустякам, тем более что твои развлечения не отличаются разнообразием. Но вот что я хотел тебе сказать, Рикланд: не вздумай влезть в войну с эльмарионцами. Думаешь, я не видел, как ты засиял, едва услышал о ней? Если б я вовремя не осадил тебя, ты бы уже бежал седлать коня и собирать своих головорезов. Кстати, мне сказали, что ты приехал один. Где ты оставил свою банду? И куда ты дел моего шута? Надеюсь, он не погиб?
— Не слишком ли много вопросов? — подражая интонации отца, спросил я. — Мне отвечать на все сразу? Или по очереди? Или можно вообще не отвечать?
— Если Брикус жив и скоро вернется, можешь не отвечать. Я просто хочу, чтобы ты понял: воевать с эльмарионцами мы не собираемся. Добрая половина их сейчас живет в Фаргорде, исправно платит налоги. Помочь гномам значило бы развязать междоусобную войну в собственной стране.
— Но Ролмонд, эльмарионцы всегда были врагами Фаргорда. Почему мы должны их защищать? Если мы поможем гномам, Эльмарион будет наконец принадлежать нам.
— Эльмарион теперь может принадлежать только дракону. Гномы тоже всегда были врагами Фаргорда. Любые союзники могут стать врагами. Ты сам это прекрасно знаешь. Гномы с нашей помощью разобьют Эльмарион, а потом позовут на помощь эльфов и нападут на нас. А ведь в войне с Эльмарионом мы тоже понесем потери. Не лучше ли понаблюдать со стороны, как эльмарионцы воюют с гномами. В конце их войны мы всегда сможем со свежими силами захватить страну-победительницу.
— По-моему, ты рассуждаешь как трус.
— Я рассуждаю как король, который заботится о благе своей страны, а не как мальчишка, которому не терпится поиграть в войну. В общем, Рикланд, твое мнение меня не интересует. Я просто предупреждаю: если ты со своим юношеским рвением отправишься на помощь гномам, то получишь вдогонку мое отцовское проклятие!
— Почему же ты сразу не отказал им?
— Это было бы невежливо. Гномы преподнесли дорогие подарки, и я хочу отплатить им гостеприимством. Пусть поживут в замке, мы устроим для них пир, королевскую охоту. Кстати, охота назначена на завтра, и я хочу, чтобы ты тоже принял в ней участие.
С охотой в Фаргорде никогда не возникало проблем. В переводе с эльфийского «Фаргорд» означает «бескрайний лес». Кроме леса здесь есть только болота, озера, реки и на самой границе горы, тоже покрытые лесом до самых снежных шапок на вершинах. Зверей в лесу полно, поэтому основное занятие фаргордцев — охота. В детстве я обожал охотиться, с каждой прогулки приносил на кухню утку или кролика и, само собой, не пропускал ни одной королевской охоты. Потом увлечение прошло. Ну что интересного в том, чтобы целым вооруженным отрядом, да еще со сворой собак гоняться за обезумевшим от страха оленем? Я предпочитал противников посерьезнее, поэтому, когда отец приказал мне сопровождать гномов, я скорчил гадкую рожу, сказал, что страшно занят, что мой конь Счастливчик еще не отдохнул после последнего похода и что гномы не такие уж важные гости, чтобы с ними нянчился я, а не мой кузен Имверт или дядюшка Готрид. Отец принялся мне растолковывать, что эти гномы в своей стране очень знатные господа, что один из них вообще из королевского рода и мы должны оказать им соответствующий прием. Отцу было, видите ли, очень важно, что о нем будут говорить при дворе у гномов. Я уже давно понял, что мне придется не только ехать на королевскую охоту, но и стараться произвести на гостей хорошее впечатление, однако остановить поток красноречия отца было не просто. Я попытался вставить несколько слов, но потом просто перестал слушать и начал смотреть по сторонам. Пробежал взглядом по знакомым с детства гобеленам на стенах, посмотрел, как солнце пытается пробиться через цветные стекла витражей на окнах, как разноцветные пылинки кружатся в солнечном луче, который проходит через весь зал и заставляет переливаться всеми цветами радуги гномьи сокровища на полу у подножия трона.
Драгоценности меня мало интересовали. С тех пор как Роксанд открыл мне место, где он в свое время спрятал от своего сына королевскую сокровищницу, я не испытывал в них недостатка. «Тоже мне, лучшие в мире оружейники! — с досадой подумал я о гномах. — Неужели не могли подарить королю что-нибудь поинтереснее женских безделушек?»
Я еще раз тоскливо посмотрел на блестящую гору золота и вдруг заметил искусно сделанного золотого дракончика с изумрудными глазами, неестественно развернутыми крыльями, поджарым брюхом и кургузым хвостом. Из широко раскрытой пасти дракончика вырывалось застывшее пламя, которое скрывалось под грудой сокровищ. Никогда в жизни я не видел ничего подобного. До меня даже не сразу дошло, что это не статуэтка маленького дракона, а рукоятка меча. Я перестал делать вид, что внимательно слушаю отца, вытянул меч из-под наваленных на него ожерелий, браслетов, золотых кубков и прочего хлама и стал внимательно рассматривать. Этот меч был настоящим произведением искусства. Клинок был не ровный, как у обычных мечей, а с волнистым лезвием, похожим на язык пламени. И выкован он был из какого-то странного металла. Это было не золото, хотя цветом, как и оно, напоминало огонь. Казалось, меч горит у меня в руках. Я подумал, что, наверное, он называется «Пламя дракона», хорошо еще, если на эльфийском языке, а то на гномьем — язык сломаешь выговаривать. Меч был явно выкован не для низкорослого гнома, а для человека или эльфа, причем довольно высокого. Даже для меня он был, пожалуй, длинноват. Правда, меня это ничуть не смутило. Во-первых, я надеялся, что годам к двадцати стану значительно выше, а во-вторых, мне не привыкать драться длинными мечами. Взять хотя бы мой первый боевой меч, который я получил в шесть лет. Это был трофейный меч, привезенный Ленсендом с Гномьей войны, а гномы, хоть и низкие, все-таки значительно выше шестилетнего мальчишки.
