Несмотря на это, он продолжал неподвижно стоять в молчаливой молитве, пока мальчик рядом не закончил молиться и не опустил руки. Когда Фредерик пробормотал «аминь», Андрей беззвучно шевельнул губами, словно произнося то же самое слово, но взгляда мальчика он избегал. Сейчас не имело значения, что он думал. Для своего сына он больше ничего не мог сделать, поэтому надо было помочь этому ребенку.
Грабители унесли не все запасы продовольствия, поэтому на другое утро, прежде чем уйти, они позавтракали и взяли продуктов в дорогу. Им предстоял далекий путь, и хорошо было бы иметь при себе что-нибудь такое, что можно при случае продать или обменять. Андрей не нашел в деревне ничего стоящего и пожалел об этом. Насильники все сделали основательно. Андрей предположил, что у них имелся немалый опыт в таких делах: все, что имело хоть какую-то ценность, они забрали.
Дорога раскинулась перед ними в лучах утреннего солнца, так что Андрею и мальчику хорошо были видны следы прошедших по ней пленников. Вместе с охраной их было около восьмидесяти человек. Значит, они могли особенно не торопиться.
Впрочем, вдвоем на одной лошади они продвигались вперед не быстро. Через какое-то время Фредерик соскочил на землю и предложил ехать верхом по очереди, но это оказалось неудобно, и Андрей снова посадил мальчика впереди себя и предоставил коню идти по своей воле.
Они почти не разговаривали. Фредерик смотрел отсутствующим взглядом перед собой и время от времени спал. Один раз он чуть не свалился с лошади, но, несмотря на это, Андрей не стал его будить. Мальчику требовалось время, чтобы пережить недавний ужас. Сон поможет ему.
После смерти жены и дочери Андрей думал, что ничего больше не может его потрясти. Оказалось, предела страданиям нет. Он это осознал накануне: гибель сына взорвала плотину отчаяния и ввергла его в такой мрак, что единственный выход — броситься на меч и свести счеты с жизнью. Но прежде чем решиться на такой отчаянный шаг, надо кое-что сделать на этом свете.
Они остановились на лесной поляне, поели что-то из своих припасов, запили обед водой из ручья. Им надо избегать любых встреч с людьми. Пока не выяснены причины того, что произошло в Борсе, никому нельзя доверять.
Вторую ночь Фредерик спал лучше. Его хотя и мучили страшные сны — он несколько раз с криком вырывался из них, — были и такие минуты, когда он спал совершенно спокойно. Один раз Андрею даже показалось, что он улыбается.
Когда Деляну смотрел на спящего мальчика, его охватывало особое чувство, почти нежность. Судьба отняла у него сына, которого он едва знал, но любил от этого даже сильнее. Сейчас она дарила ему другого мальчишку, пусть не родного, но с ним у него могли бы сложиться доверительные отношения, как когда-то у него с отчимом Михаилом. Если жизнь имеет какой-то смысл, сказала однажды Рада, то разве что один — передавать ее дальше. Зачем стараться улучшить мир, если у тебя нет никого, кому суждено в нем жить? Теперь у него этот кто-то был.
Андрей потерял эту мысль и снова погрузился в меланхолию. Он был абсолютно не в состоянии думать о чем-то таком. Кроме того, неизвестно, будут ли они с Фредериком вместе.
До рассвета оставался еще час, но Андрей чувствовал, что уже не заснет. Он встал, отошел на несколько шагов в сторону и вынул из ножен меч; чтобы отвлечься от темных мыслей, а заодно согреться, стал упражняться с оружием.
Сначала получалось плоховато, Андрей сам это чувствовал: его движения были негибкими и неловкими. Всего несколько недель не упражнялся он с мечом, а чувство было такое, что минули месяцы. Прошло какое-то время, прежде чем к нему вернулась его обычная гибкость, а затем душевный покой и уравновешенность.
Деляну упражнялся с полчаса, абсолютно выбился из сил и сорвал дыхание, пот лил с него градом, но зато он снова обрел форму и уверенность в себе.
Когда он спрятал меч и обернулся, то обнаружил, что Фредерик сидит и смотрит на него. Андрей не знал, как расценить выражение его лица, и был не совсем уверен, что эти занятия понравились мальчику.
— Ты давно смотришь на меня?
— Я никогда не видел такого, — сказал Фредерик восторженно.
— Меня научил один человек, который обучался этому искусству в очень далеком городе.
— В Риме? — спросил Фредерик. — Или в Венеции?
— О нет, — ответил Андрей. — Это было в стране, находящейся куда дальше.
— Дальше, чем Рим? — В голосе Фредерика прозвучало сомнение.
— Когда-нибудь ты узнаешь это. — Андрей пожал плечами. Затем он сделал движение рукой, как бы закрывая тему. — Если ты уже проснулся, мы можем ехать дальше.
Фредерик кивнул, однако не встал, а, поежившись от холода, натянул на себя тонкое одеяло.
— Ты научишь меня так сражаться? — спросил он.
Андрей молча взглянул на него. Потом спросил:
— Зачем?
Фредерик искал ответ, но Андрей решительным кивком головы прекратил разговор. Он подошел к нему и опустился на мокрую траву.
— Твой отец и брат умели обращаться с оружием?
— Дерек участвовал в одном большом сражении, — сказал Фредерик с гордостью. — А отец даже в трех. Он уложил кучу турков.
— И ты гордишься этим? — предположил Андрей.
— Конечно.
Андрей помолчал. Потом продолжил:
— Эти… враги, которых убили твой отец и брат… Ты думаешь, у них не было семей? Жен, а возможно, и сыновей вроде тебя?
Фредерик подозрительно покосился на него и ничего не сказал.
— Тебе понравилось бы, если после одного из сражений отец не вернулся бы домой?
— Я бы страшно рассердился.
— Только рассердился? Ты не был бы опечален или озабочен?
— Конечно! — ответил Фредерик. — Но…
— Тогда объясни, что хорошего в том, что убиваешь врагов? — перебил его Андрей.
Фредерик посмотрел на него в смятении, но потом изобразил на лице такое упрямство, на какое способны только дети и против которого нет аргументов.
— Если все так, как ты говоришь, то зачем тебе быть таким хорошим воином?
— А кто сказал, что я хороший воин?
Фредерик посмотрел туда, где Андрей выполнял упражнения.
— Ты должен быть хорошим воином, — сказал он.
— Возможно, так оно и есть, — согласился Андрей. — Но это не значит, что я получаю от этого удовольствие. — Он поднялся с земли. — Я оседлаю коня, а ты сходи на родник и принеси воды. Мы продолжим путь.
Фредерик несколько мгновений смотрел на него так, что Андрею стало не по себе. В его глазах тлело нечто такое, что выходило далеко за рамки детского упрямства. Но потом он молча встал и пошел выполнять приказ Андрея.
3
Следы на дороге стали явственнее. Очевидно, люди, за которыми они гнались, шли еще медленнее, чем предполагал Деляну. Теперь он допускал, что уже в течение дня их можно настигнуть.
