-Что случилось? - испугался Йон.
- Ничего, - удивилась Клю. - Я купалась. Там озеро, за холмом.
- Купалась? В конце марта? Снег же еще!
- А что? Мы круглый год купаемся. Ну, только не когда ниже нуля...
- По Цельсию?
- По Фаренгейту, конечно. У вас же в Космопорте Фаренгейт?
Йон только присвистнул. Ноль по Фаренгейту - это ведь минус 18 по Цельсию!
- Отвернитесь. Я переоденусь. Конь! Ко-онь!
Пришел, сопя и жуя, Конь. Клю сняла с него один из вьюков и шлепнула зверя по крупу, отпуская.
- Он у вас правда говорящий, или у меня глюки? - спросил Йон, провожая Коня глазами.
- Что-что у вас?
- Глюки. Галлюцинации. Ну, кажется мне, что ли?
- Не кажется, - коротко ответила Клю и наклонилась, распаковывая тючок. - Ну, отвернитесь.
Йон отвернулся, уставившись на Коня и слушая шуршание ткани сзади.
- А как соотносится "человек леса" и стеснительность? - вдруг спросил он.
- Никак, - ответила невидимая Клю. - Мы с вами почти незнакомы. Только и всего. Своего брата я не стесняюсь. Да и вас тоже. Только мне было бы неприятно, если бы вы на меня смотрели.
- Да? - спросил Йон, не вкладывая в это слово никакого особенного смысла, и был поражен мгновенным отпором Клю:
- Да! Нет! Не знаю! Не смейте поворачиваться.
- А что будет, если я повернусь? - пробормотал Йон.
- Я не знаю, - почти со слезами сказала Клю, - только не поворачивайтесь! Ладно?..
Йон молча стоял, глядя на пасущегося Коня. Клю сзади яростно шуршала одеждой и вдруг, обойдя Лорда, возникла перед ним - в сухой футболке, сухих джинсах и босиком, с головой, повязанной косынкой - и, заглянув ему в глаза живыми карими вишенками, умоляюще сказала:
- Ты только не обижайся на меня, ладно? Я ничего не знаю о жизни, вот и капризничаю.
Она осторожно протянула тонкую смуглую руку и холодными пальцами коснулась щеки Йона.
- Колючий, - засмеялась она и вдруг одним прыжком кинулась обуваться и надевать джемпер. Ошалевший Йон поглядел вслед девочке, ничего не сказал и вздохнул. А тут и Реми появился в дальних кустах с увесистой охапкой хвороста на плече.
- Купалась? - только и спросил он сестру и, не дождавшись ответа, принялся сооружать костер. - Йон, умеете костер разводить?
- Не-а, - отозвался Йон, присаживаясь рядом и внимательно следя за руками Реми. - Я же из Космопорта, Реми. У нас там негде не то что костры разводить - я ведь, кроме крыс и пауков, никаких диких животных не видел лет до шестнадцати.
- Ужас, - искренне отозвался Реми, поглядывая то на сестру, то на Йона. Клю, стоя к ним спиной, яростно сушила волосы косынкой. - А чем вы занимались в детстве?
- В школу ходил.
- И все?
- А, - махнул рукой Йон. - Там есть всякие заброшенные коридоры, целые кварталы, где больше никто не живет. Потом, весь Космопорт пронизан разными ходами, транспортными тоннелями, коммуникационными колодцами - там годами никого не бывает. Лазили там, играли в подземные войны на Дессе, в Ужас Космоса...
- А что такое Ужас Космоса? - вдруг спросила Клю, садясь около Йона. Костер затрещал. Реми раскладывал еду из пакетов, вынутых Клю из рюкзака.
Йон, улыбнувшись, помолчал и сказал:
- Клю, сейчас яркое солнце, тепло, хорошо. Вот давай - стемнеет, и я расскажу, ладно? Тогда это прозвучит.
Клю засмеялась легко и весело (Йон внезапно испытал своего рода облегчение от этого смеха):
- Ладно. Только расскажите обязательно, не забудьте, хорошо?
Перед закатом леса расступились, и вокруг потянулись распадки, перелески, холмы, небольшие озера.
- Осталось километров десять-двенадцать, - крикнул, оборачиваясь, Реми. - Нажмем или заночуем здесь? Конь, по-моему, не устал.
Йон ответил:
- Воля ваша, только я бы тут остановился. Если мы заявимся в монастырь на ночь глядя, это будет не совсем удобно. А вот с утра...
- Хэ! - крикнул Реми, и Конь встал, тяжело переступая с ноги на ногу. - По-моему, правильно. Клю, как ты считаешь?
- Я бы тоже тут остановилась, - ответила Клю, потягиваясь. - Давай вот туда, на холм, ладно?
Лагерь раскинули удивительно быстро. С Коня была снята вся сбруя и вьюки, на лысой вершине холма меж нескольких огромных валунов встала палатка, перед ней, разгоняя сгущающиеся сумерки, затрещал костер. Разбитый Йон заполз в палатку и высунулся оттуда, подперев голову руками. Клю вытащила спальник наружу и улеглась на нем, сняв сапожки и укрыв ноги запасной курткой. Реми сидел возле Йона, скрестив ноги, на сложенном запасном потнике.
Пока ужинали, совсем стемнело. Небо очистилось, покрывшись крупными звездами. Йон несколько раз переворачивался на спину и смотрел в небо, привыкая к незнакомому рисунку созвездий. Мимо зенита ползла крохотная луна серпиком, над западным краем горизонта странной двойной белой бабочкой светился далекий Центр Галактики, полуприкрытый пылевыми скоплениями. На севере ярко, заметным лучистым кружком сияла ближайшая звезда - Амбер, до которой было меньше светового года.
Когда посуда и банки были сложены в рюкзак, Реми откинулся на один из вьюков и сытым голосом сказал:
- Йон, вы обещали рассказать про Ужас Космоса.
Йон усмехнулся и помолчал. Озаренная костром Клю приподнялась на локте и стала смотреть на него глазами, блестящими от огня.
Наконец, выдержав подобающую паузу, Йон начал:
- Люди узнали об Ужасе Космоса тысячу двести лет назад, когда впервые вырвались за пределы Солнечной Стороны и проникли к Мирам Небул и дальше, к Центру Галактики. Тогда за пределами тридцати парсек от Солнца не было системы радиобакенов, не было гиперсвязи, не было маяков и диспетчерских, и расселение людей по Галактике только начиналось.
Множество опасностей и неведомых страхов подстерегали человека в Пространстве.
Экипажи некоторых кораблей внезапно поражали необъяснимые эпидемии. Люди вымирали, иногда даже не успев подать сигнал бедствия, за несколько часов. Мертвые корабли иногда столетиями могли носиться в пространстве. Один раз с таким кораблем состыковался мощный, суперсовременный по тем временам военный крейсер - и весь его экипаж вымер в течение двух часов. Два этих корабля, навечно соединенные, и поныне бродят где-то в Галактике, если только их не затянуло гравитационное поле какой-нибудь звезды.
Случалось, что целые экипажи поражало безумие. Иногда люди приходили в себя спустя которое время и ужасались тому, что натворили в беспамятстве. Иногда же не оставалось никого, чтобы рассказать о произошедшем.
Страшна была участь тех, кто услышал Голос Пустоты...
