Я молчал, внимательно следя за его ногами.
— У тебя же такие положительные характеристики, — продолжал отчитывать меня Рокот, попутно примериваясь к новому удару. — Скажи, чего тебе не хватало?
— Борис, это какая-то подстава, — всхлипнула Вика. — Не бей его! Просто выясни, зачем он это сделал.
Не знаю, жалела ли она меня или просто ей трудно было выносить вид и запах крови. В любом случае, Вика — единственная, кто заступился за меня: Алла и двое парней наблюдали за происходящим с профессионально бесстрастными лицами. Я не винил их: в последнее время фраза «Ничего личного. Это только бизнес» стала всеобщим заменителем «Отче наш». Ребята просто выполняли свою службу. Кто-то облажался и должен быть наказан, а может, и убит. Что здесь такого? Это только бизнес. Ничего личного…
Но Рокот не желал заступничества. Повернувшись к жене, он вытянул к ней руку, словно на думской трибуне, и заговорил, яростно сплевывая слова сквозь побелевшие от гнева губы:
— А ты молчи. Просто молчи. Если ты думаешь, что это сойдет тебе с рук, то крупно ошибаешься. Я долго терпел твои выходки. Я позволял тебе все. Я закрывал глаза на все твои проделки с кокаином и литровые дозы мартини. Все, что я требовал от тебя, — это верность. Просто верность, и ничего более. А ты не смогла продержаться и дня, чтобы не прыгнуть в койку к этому уроду!
— Что он чувствует? — спросил я Свина. — Обиду, ненависть, горечь?
Свин несколько секунд сканировал ауру Рокота.
— Нет, ничего, — прозвучал неутешительный ответ. — Он не обижен. Раздражен немного, но только внешне. В глубине души даже радуется, что представилась возможность поставить жену на место. Он слишком долго чувствовал себя обязанным по отношению к ней. Считал, что сделал карьеру благодаря ее отцу. Гнал от себя эту мысль и теперь получил хороший повод уничтожить ее осуждением.
Что ж, и тут у нас не выгорело. Все домашние заготовки и экспромт моего старшего офицера пошли насмарку. Оставалось последнее действенное средство — импровизация оперативника. Я прибегал к нему крайне редко. В конце концов, старшим в нашей связке был Свин. И на нем лежала большая часть ответственности за исход операций. Но все же иногда даже Свин оказывался не на высоте. Тогда в дело вступал я, хотя опять-таки не без его помощи. Свин постоянно талдычил о необходимости обращаться к подсознанию. Оно, дескать, знает все, оно уже выбрало наиболее выгодный вариант развития событий из тысячи возможных. Надо только услышать его. И где же здесь справедливость? Те, кому удавалось слышать свое подсознание, становились святыми, миллиардерами или, на худой конец, выигрывали в лотерею джек-пот. Остальным же приходилось прорываться к подсказкам через множество препятствий. Я слабо верил во все это, но, в любом случае, мне был известен алгоритм обращения к своему подсознанию, и я не видел причин, почему бы не применить его в данной ситуации.
Я представил, как все мои мысли собираются в маленький белый шар. Рокот, телохранители, плачущая Вика, лихорадочно размышляющий Свин — все в одном сантиметре круглой сферы. Мое прошлое и мое будущее. Мои страхи и мои радости. Все, абсолютно все. А затем я выкинул этот шарик прочь из головы и мысленно проследил, как он прыгает по усеянному осколками стекла полу. Теперь я не существовал. То есть существовал, конечно. Но не осознавал себя. Ум прекратил свою работу. А его место заняло Нечто, которое нельзя было описать словами. Оно связывало меня с миром. Оно знало ответы на все вопросы и действительно откликнулось на мою отчаянную просьбу. Откуда-то из области живота поднялась теплая пульсирующая волна. Она наполнила меня ровным спокойствием, пробежалась вверх по позвоночнику и мягко, словно небольшой ласковый водопад, ударила в голову. Мозг расслабился. Напряженная гримаса исчезла с лица. Я блаженно улыбнулся, ибо понял, что мне надо делать. И знал, как я это сделаю. И кто поможет мне в этом.
— Босс, я прошу прощения, — неожиданно вмешалась в разговор Алла, — но, может, это действительно подстава?
Она думала, что сказала это сама, без внешнего влияния… Я не стал разубеждать ее и посмотрел на Рокота. Он задумался. При всех более чем сомнительных моральных устоях, Борис Сергеевич был весьма чутким человеком и умел проводить грань между эмоциями и здравым смыслом. Вытерев со лба пот, мой мучитель сел в кресло и по-крестьянски, не церемонясь, глотнул коньяк из бутылки.
— Какой смысл у этой подставы?
— Судите сами, — поправила маленький галстук телохранительница, — встреча в Питере отменена. Многие знают об этом. Вы приезжаете домой и видите телохранителя в постели со своей женой. Ваша реакция?
— Он покойник! — отрезал Рокот. — Может, не прямо здесь и сейчас, но он — покойник! Надо четко знать свое место и не пытаться ухватить Бога за бороду. В этом смысл бытия.
— Как скажете, — кивнула Алла. — Покойник так покойник. А вдруг вся эта затея для того и создавалась, чтобы вы убили его? Может, на улице уже ждет следственная группа с видеокамерой и нас возьмут в тот момент, когда мы будем выносить тело? Естественно, дело это вы урегулируете. Но не сразу. А резонанс получится большой. Да и пресса постарается.
— И о кресле министра безопасности можно будет забыть, — подытожил Рокот.
— Именно, — расплылась в улыбке Алла, словно цирковая собачка, ожидающая подачку за исполненный трюк.
— Что ж, голова у тебя работает, — заметил Рокот. — Жаль, что в свое время я встретил не тебя, а эту курву.
Я сплюнул остатки крови изо рта и засмеялся.
— Что с тобой, парень? — удивленно спросил Рокот. — Театр задумал устроить? Разжалобить меня хочешь? Зря стараешься. Я своих решений не меняю.
— Знаю, — ухмыльнулся я, — поэтому и смеюсь.
Он снова встал с кресла и подошел ко мне.
— Мне не нравится твоя веселость. Я ее не понимаю. А когда я что-то не понимаю, то очень сержусь. За полгода работы на меня ты должен был это уяснить. Поэтому выкладывай в ритме вальса, что у тебя есть. В таком случае умрешь легко и быстро.
— Алла — дура, — начал я, — но кое-что она ухватила. Подстава действительно имеет место. И о кресле министра безопасности ты можешь забыть.
Рокот наклонился и схватил меня пальцами за подбородок.
— Говори быстрее! Ты не на сцене…
— Думаешь, ты победитель, да? — выдержал я его взгляд. — Думаешь, и на этот раз тебе все сойдет с рук? Ошибаешься! Меня послали, чтобы я убил тебя. И я сделал это! Уже сделал это…
— Не понимаю! — Его глаза побелели от ненависти.
— Я болен СПИДом. И с женой твоей сплю уже два месяца. Ты ведь не пользуешься презервативами, верно?
Рокот выпустил мой подбородок из своей ладони и ошеломленный встал. Я заметил, как подрагивают его руки.
— Так, что-то намечается! — раздался в моей голове голос Свина. — У него в ауре происходят изменения. Он плывет!
