Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Один из отрядов его рассеявшегося корпуса вместо Звенигорода попал в Рузу[8]. Ворвавшись в город, французы, как истинные европейцы, первым делом занялись мародерством. Начитавшиеся галантных французских романов обыватели с изумлением наблюдали, как из их перин полетели пух и перья, а из сундуков и шкафов – отрезы сукна и прочее тряпье.
Все шло просто замечательно, пока один из офицеров корпуса не обнаружил на окраине площади ничейный воз с сеном.
Француз несколько раз обошел вокруг воза, вытянул пучок сухой травы, попробовал его на вкус и счел фураж вполне пригодным. Двое солдат его команды уже было взяли лошадь под уздцы, намереваясь увести несчастную в полон, как вдруг сено зашевелилось и на свет показалась взъерошенная голова промерзшего до костей Садко.
– Отвали, – хмуро посоветовал Новогородский гренадерам, отрясая голову от мусора.
– Мон шер ами, – приближаясь, приветствовал хозяина повозки элегантный французский офицер. – Моя мала-мала тебе платить и сухая трава забирать. Твоя купить водка и танцевать камаринскую. Уи?
Офицер был человеком воспитанным, на досуге почитывал книжки своего полкового товарища Анри Бейля[9]и вообще в глубине души был человеком чести. Поэтому он тут же извлек из кошелька стопку фальшивых ассигнаций и выразительно ими захрустел.
Предприимчивый Садко прикинул толщину стопки, здраво рассудил, что ему лично сено ни к чему, и резво спрыгнул с воза.
Акт купли-продажи партнеры скрепили крепким рукопожатием, после чего офицер поднял было руку, давая отмашку подчиненным, но тут, проверив одну из ассигнаций на свет, Садко обиженно завопил и, отшвырнув гренадеров в стороны, вернулся в родной воз и приготовился к обороне.
Офицер, как уже упоминалось, был человеком европейской чести. Коль скоро сделка была расторгнута, он предложил Садко вернуть деньги. Садко, руководствуясь принципом «что с воза упало, то пропало», возразил в том духе, что подделка государственных казначейских билетов преследуется по закону и что он, Садко, выражая этого закона интересы, лично отдаст банкноты на экспертизу. Купец-гусляр извлек из стога лыжную палку и, нервно тыча ею в харю самого наглого гренадера, отогнал его от повозки.
Офицер, улыбаясь, бросил на штурм воза десяток солдат. Садко истошно завопил. Ему пришлось бы совсем плохо, но тут на площадь из двери выглянул Сусанин.
– Только никуда не уходите, – проникновенно попросил он оккупантов. – Я быстро.
Он метнулся наверх за вилами и тотчас присоединился к приятелю. На пару дело у них пошло веселее. Садко – пока безуспешно, но азартно – норовил выколоть мародерам их завидущие очи, а Сусанин, цепляя вилами гренадеров за амуницию, только натужно покряхтывал, перекидывая их себе за спину, как тюки сена на сеновале. Учитывая, что за спиной его была каменная стена, большинство французов – даже из тех, кто сознание не терял – вступать в бой повторно остерегались.
Не исключено, что вошедший во вкус знакомой с детства крестьянской работы Сусанин перекидал бы в кирпич всех супостатов, но тут на помощь оккупантам пришла еще пара десятков французов.
В этот момент на поле битвы и объявился Скуратов. Глаза его горели, борода развевалась на ветру, сапоги, начищенные еще с вечера, сияли, а сабля, естественно, сверкала.
Короче, силы противников вмиг уравнялись.
А тут подоспела и вовсе неожиданная помощь: патриотично настроенные дамы, с горящими глазами азартно наблюдавшие за схваткой со второго этажа близлежащего дома, обрушили на ошалевших гренадеров град горшков с геранью и фикусами. В довершение всего директор местного музея, сопя от натуги, выставил на подоконник свой любимый экспонат – чугунную пушечку эпохи Ивана Грозного. Прикрыв левое ухо ладонью, он подпалил фитиль и тут же заткнул и правое ухо. Пушка, ахнув, с подоконника улетела в глубь залы, но картечь из крупной поваренной соли улетела по назначению – на площадь. Больше всего досталось несчастным торговцам, но перепало и гренадерам.
Однако важен был не реальный урон, а психологический эффект. Завоеватели дрогнули. В сей же час на площади объявился полицмейстер с десятком сослуживцев и, с удовольствием обнаружив беспорядок, стал его устранять единственно доступными полиции методами.
Взбешенные своей порцией соли торговцы из Азии утруждаться поиском истинного виновника тоже не стали. Обнаружив, что под прикрытием полиции можно безнаказанно почистить рыла каким-то пришлым шаромыжникам[10], они, похватав тесаки и ножи, споро ввязались в драку. Кто-то из них бросил уходящий в глубины веков национальный боевой клич: «Нет переделу рынка», и после этого судьба французского нашествия в пределах уездного городка была решена. Оккупанты покинули город стеная и ахая, под торжествующий набат церковной колокольни.
Увлекшиеся преследованием супостата Сусанин, Садко и Малюта, утирая пот, вернулись на площадь только спустя час. Трем группкам рассеявшихся французов удалось ускользнуть, и Сусанин недовольно ворчал по этому поводу – его вилы мало поработали.
Возвращение их было бы триумфальным, если бы не одно «но». Музей горел. Собственно говоря, сам пожар уже был потушен, но струившийся из окон дымок явственно указывал, что без потерь дело не обошлось.
Скуратов широкими прыжками взлетел по лестнице в комнату. Хранитель с перевязанной головой горестно сидел у разбитой витрины и безутешно плакал.
– Разорили, ироды! – сокрушался отставной чиновник. – По миру музей пустили. Обокрали, нехристи парижские!
– Что? – холодея от нехорошего предчувствия, замер Скуратов.
– Кокошничек сперли, гады, – ткнул толстым пальцем в витрину Сергей Львович.
– И все? – осведомился недоумевающий Садко.
– Вам мало? – обозлился хранитель. – А вы знаете, что если каждый из Эрмитажа по крупинке перекупщикам вынесет, то следующему поколению выносить уже нечего будет? Э, да что с вами говорить…
– Не переживай, папаша. – Сусанин понял, что для его вил еще не все потеряно. – Кто спер?
– Офицерик, должно быть, – с внезапно загоревшейся надеждой историк повернулся лицом, но не к Сусанину, а к Малюте. – У меня тут огонь занялся от залпа, а он как раз и забежал – за пушку поквитаться. На меня сабелькой махнул, но тут его полицмейстер наш спугнул. Офицерик руку в витрину сунул, схватил кокошник, и деру. Сувенир, дескать. Только где ж вы его теперь сыщете?
– Сыщем, – объявил свое решение Скуратов, теребя бороду. – Мне все одно тут, в городе, задержаться следует. Инспекцию богоугодных заведений надо провести. За мной!
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
