— Проблема проблеме рознь, — сказала Марсана, разливая по чашкам пряно пахнущий, черный, как битум, напиток. — Одно дело, когда мальчишки возраста Пио мечтали о море. О дальних странах. Или пусть даже о межпланетных полетах. И совсем другое, когда они готовы на все, лишь бы покинуть Землю ради Дигеи.
— Кто-то когда-то сказал: дом — мир женщины, мир — дом мужчины, — напомнил Кир-Кор.
— Земля — это целый мир, Кирилл. И очень не простой.
— Опять же… Земля — колыбель, и… нельзя вечно жить в колыбели.
— А ведь жили, Кирилл. Коротали свой век в «колыбели» и жизненных неудобств при этом отнюдь не испытывали.
— Слово какое-то безысходное — «коротали».
— Предложите другое.
— Зачем? Действительно, многие «коротали», вы правы. Но теперь таких, наверное, меньше?..
— Намек поняла. Дигея, разумеется, гарант всеобщего прогресса. И сейчас вы будете сетовать, что Дигеи не было во времена Фомы Аквинского, Бруно, Галилея, Ломоносова, Фарадея.
Кир-Кор попробовал терпкий, горько-кислый напиток, источавший запахи кофе, жасмина, ванили и цитрусов одновременно.
— Нет, — сказал он, — сетовать я не буду.
— Да? — удивилась Марсана. — А почему?
— Во-первых, чтобы не дать вам повода к разговору о том, что Дигея снимает с Земли один мозговой слой за другим. Я наслышан об этом.
— И пытаетесь это оспорить? — поинтересовался Этторе.
— Нет.
— Нет? — переспросила Джинестра.
— Нет, — повторил Кир-Кор. — Это пьют через соломину? — Он заметил пенал с питьевыми соломинами.
— Да, — сказала Марсана. — А во-вторых?
Детская флейта огласила окрестности неумело-тоскливой руладой с палубы стоящего на мели «Адмирала»: Пио развлекал себя, как умел. Кир-Кор взглянул на родителей эвпедона. Ответил Марсане:
— Уважаемые эвпатриды, Дигея возникла в свой срок, и любые эмоции по этому поводу — ваши или мои — ничего не меняют.
— Разве Дигее не интересно знать, что о ней думают коренные земляне?
— Тут несопоставимость масштабов, эвгина.
— Я имею в виду психоэстетические нюансы, Кирилл.
— Я понял. Но проведем мысленный эксперимент… Окиньте взглядом Евразийский материк.
— Готово. От Гибралтара до Камчатки.
— Теперь вообразите какую-нибудь туристскую базу в бассейне Амазонки.
— «Вера-Круз»! На изумительной реке Шингу.
— Насколько важно для Евразии знать, что о ней думают в замечательной «Вера-Круз» на изумительной Шингу?
Супруги Тромбетти переглянулись. Матис смотрел в свою чашку. Марсана сдвинула каскетку на затылок — пряди зеленых волос вновь получили свободу.
— Значит, Дигея уже отвела Земле роль провинциальной туристской базы!..
— Я этого не говорил, — не согласился Кир-Кор.
— Но это явствует из вашей аналогии.
— Мои аналогии — только для аналогий, эвгина.
— Аналогии нужны для утверждения правоты. Или нет?
— Экс факто оритур юс, — проговорил Матис.
— Что возникает? — не сразу поняла Марсана.
— Из факта возникает право, — перевел Этторе.
— Мы — лишь точка в Галактике, — напомнил Матис. — Дигея — многоточие. Весьма многозначительное многоточие, и это факт. Пора уж привыкнуть к тому, что мы для них — заповедник.
— Кирилл, докажите ему, что он ошибается, — потребовала Марсана. — Чем привлекает к себе коренных дигейцев Земля?
— Ну… прежде всего, Земля — планета их предков.
— Вот, Матис! Земля для дигейцев — это прежде всего мемориальное кладбище!
Марсана снова стала яростно затыкать волосы под каскетку. «С Дигеей у нее натянутые отношения», — подумал Кир-Кор. Угрызений совести он не испытывал. Не он затеял беседу. А уклониться от разговора на таком маленьком острове практически невозможно.
— Дигее, — сказала Марсана, — почему-то ужасно трудно признать, что на Земле до сих пор существует и развивается нормальная — в классическом смысле — цивилизация.
— Нормальная… — раздумчиво повторила Джинестра. — Это то, что было до полета первого космонавта?
— Браво, эвгина! — Матис рассмеялся. — Браво!
— До постройки постоянной базы на Луне, — внес поправку Этторе. — С того момента земная цивилизация стала полиглобальной.
— А теперь она стала полиастральной, — заметил Кир-Кор. И поскольку сотрапезники напряженно замолчали, он спросил: — Или Дигее уже отказано в чести быть астральным звеном в истории развития цивилизации?
— Нашей… земной? — внесла уточняющий элемент Джинестра.
— Об иных звездных сообществах разговор у нас пока не идет.
— Это если закрыть глаза на различие между людьми и грагалами, — осторожно не согласился Этторе.
— Да что грагалы! — подхватила Джинестра. — Даже дигейцы в массе своей — это совершенно новая психораса.
— Но все равно цивилизация у нас одна, — сказал Матис.
— А это как посмотреть, — упорствовал в сомнении Этторе.
— Смотреть удобнее открытыми глазами, — признал Матис.
Кир-Кор опустил в чашку соломинку и сделал попытку хлебнуть, но триоледепапайский напиток застрял на подъеме.
— Возьмите другую и рассудите, кто прав. — Марсана сунула ему питьевую соломину толщиной с карандаш.
— Все правы. Цивилизация у нас действительно одна. Что касается различий между людьми и грагалами, то они бесспорны. Правда, грагалов всего-то около восемнадцати тысяч среди сорокамиллиардного населения космических регионов Дигеи. А из кого состоят миллиарды, пояснять, должно быть, не надо? Вот и Пио, как мне показалось…
По резко изменившемуся выражению лиц родителей эвпедона Кир-Кор понял, что увязывать имя их отпрыска с демографическими особенностями астрального звена цивилизации никак не следовало.
— Вам показалось, — вежливо, но очень холодно произнесла Джинестра. — Всего доброго, эвпатриды, спасибо за компанию, за хлопоты. — Она сложила ладони под подбородком и адресовала каждому (не исключая мужа) благодарственный полупоклон.
Этторе, педантично повторив весь ритуал прощания, неожиданно провозгласил:
— Мой сын не будет там! — И ткнул рукой в полотно тента. Другой рукой он с непонятным ожесточением указал на воду: — Мы сделаем из него малаколога!
Супруги Тромбетти спрыгнули с палубы на мелководье и направились к тримарану.
— Я не хотел их обидеть, — сказал Кир-Кор, глядя, как они бредут по колено в воде — оба в белых, вздувшихся колоколом одеждах — и муж бережно поддерживает жену под руку. Они дошли до своего судна, ни разу не обернувшись.
