Знатные товарищи Александра пустились в пляс, притопывая и хлопая в ладоши, словно они, подвыпив, веселились у походного костра, а не на свадьбе во дворце. Гефестион выкрикнул что-то скабрезное, вызвав взрыв одобрения у веселящейся толпы.
— Александр! Александр! — завопили греки. Посмеиваясь, царь встал и присоединился к танцующим, кружась, высоко вскидывая ноги и что-то хрипло напевая. Роксана скрыла свое потрясение за маской внешней невозмутимости. Неужели ее отдали замуж за безумца? Разве может царь плясать на потеху публике, подобно обычному гуляке?
Ее самообладание подверглось очередному испытанию, когда танец закончился под одобрительные выкрики и аплодисменты и Александр протянул ей руку.
— Пойдем, жена! Потанцуй со мной!
По рядам бактрийской и согдианской знати пронесся ропот негодования, а Оксиарт нахмурился и стал подниматься со своего места. Его рука привычно скользнула к поясу, но остановилась, прикоснувшись к пустым ножнам, поскольку Александр приказал на время праздника всем разоружиться.
Роксана посмотрела на Александра и увидела в его серо-голубых глазах туман недоумения. Ругательство уже готово было сорваться с ее губ, но она сдержалась, поймав сигнал предостережения в пристальном взгляде отца: «Оскорби Александра здесь, при всех, и это будет стоить нам жизни!» Тем не менее, никто и ничто не могло заставить ее устраивать представление перед гостями на собственной свадьбе. Она закрыла лицо руками и покачала головой.
— Прости ее. Она слишком стеснительна, — сказал Оксиарт.
Ее супруг разразился громким хохотом.
— Моя жена стеснительна! — выкрикнул он. Греки дружно поддержали его веселье, и в этот момент в зале под аккомпанемент дудок и барабанов появилась очередная группа профессиональных танцоров. Александр возвратился на свой трон на помосте. — Наверно, тебе уже следует отдохнуть, моя маленькая жена.
— Как пожелаешь.
Она знала, что должна как можно быстрее покинуть этот зал, пока не совершила нечто такое, о чем потом будет жалеть. Высоко подняв голову и игнорируя кошачье мяуканье греков и их казарменные шутки, она встала и покинула зал.
Ее сопровождали четверо вооруженных охранников. Домоправитель пытался направить ее в коридор, выложенный полированным мрамором, который вел в покои Александра, но она проскользнула мимо него и быстро прошла к своей спальне, а войдя туда, резко захлопнула за собой дверь.
Сорайя встретила ее с распростертыми объятиями, но Роксана отстранилась от нее и сорвала с себя корону вместе с душившими ее головным убором и покрывалом.
— Он хотел, чтобы я сплясала перед гостями! — Она отшвырнула драгоценную диадему. — Ему нужна не царица, а медведица, обученная танцевать.
— Я уверена, что он не намеревался тебя обидеть. Возможно, греческие обычаи…
— Нет! — Роксана схватила сосуд с драгоценным маслом и швырнула его в дверь. Голубое стекло разлетелось на мелкие осколки. — Разве я продажная женщина? Неужели он ожидал, что принцесса Согдианы и Бактрии будет развлекать его на людях так же, как и на брачном ложе?
— Успокойся, — увещевала ее Сорайя.
Одна из служанок шарахнулась в сторону, когда зеленый флакон с египетскими духами разделил участь сосуда с маслом, а другая девушка с испуганным криком выскочила из комнаты.
Все еще дрожа от ярости, Роксана сняла украшенные мехом одежды, кольца и браслеты.
— Греки не имеют обыкновения выставлять своих жен напоказ. Они прячут их от посторонних глаз так же, как и любой персидский вельможа. — Она пнула оказавшийся на ее пути низкий столик, будучи слишком возбужденной, чтобы ощутить боль от удара. — Если я вышла замуж за македонского кабана, значит, должна валяться в грязи, как свинья? Я убью этого ублюдка прежде, чем допущу его в свою постель!
— Ты — сущее дитя! — Сорайя взяла Роксану за руку и повела к алькову в дальнем углу комнаты, где на пушистом ковре развалился ее охотничий леопард. — Придержи язык. Греки вовсе не отличаются глухотой. Я не для того растила тебя, чтобы ты совершила глупость. — Она сунула Роксане в руку кубок. — Пей.
— Я этого не выдержу! Пусть Александр развлекается с какой-нибудь девицей из обоза, а я скорее пересплю с диким скифом!
Роксана возмущенно вздохнула, внезапно осознавая, что в горле совсем пересохло. Она сделала большой глоток огненной жидкости и обнаружила, что это было не вино, а жизненный эликсир степных племен.
— О! — воскликнула она. — Он обжигает как пламя.
— Он поможет тебе успокоиться, — сказала Сорайя. — Скифов вскармливают на нем. Они говорят, что бурдюк этого напитка делает человека бесстрашным и дарует ему силу двадцати человек.
— Ну, если это говоришь ты… — Скорчив гримасу, Роксана заставила себя допить прозрачную жидкость. — Ух, до чего же он горький! — Она подозрительно посмотрела на свою приемную мать. — Ты что, угостила меня одурманивающим зельем?
Сорайя отвела взгляд.
— Я не дала ничего такого, что может повредить тебе.
— Нет, ты именно это и сделала! Как ты могла?!
— Я добавила в напиток лишь успокоительный отвар мака, чтобы ты немного остыла.
— Я не желаю успокаиваться!
Чувствуя возбужденное состояние хозяйки, самка леопарда поднялась, заворчала и натянула цепь. Роксана опустилась на колени и обняла голову большой кошки.
— Я напугала тебя, Акира!
Кошка облизала ей руку, мягко удерживая ее своими острыми, как иглы когтями, а рычание перешло в тихое урчанье.
— Осторожно, моя госпожа! — предостерегла ее Сорайя. — Зверь может тебя оцарапать. — Открыв потайную панель в стене, она позвала: — Волк! Забери Акиру. Именно сегодня ей здесь нечего делать.
Безмолвный телохранитель Роксаны появился в тайном проходе с цепью, намотанной на одну руку, и сделал быстрое движение другой рукой. Акира присела, прижав уши.
— Лучше я возьму ее с собой на брачное ложе, — сказала Роксана. — Тогда Александр запомнит эту ночь навсегда.
Губы Волка искривились, послышалось глухое ворчание, не менее свирепое, чем рык большой кошки. Его загорелая рука вцепилась в рукоять кривого кинжала, заткнутого за пояс. Волк не мог говорить, но его живые темные глаза полностью выдавали его мысли. Роксана увидела в них немой вопрос.
— Нет, Волк. Ты не должен покушаться на жизнь Александра. — Она пристегнула цепь к тяжелому кожаному ошейнику Акиры. — Иди с Волком, — сказала Роксана зверю.
Самка леопарда томно потянулась, а затем позволила бактрийцу увести себя через проход в стене.
— Хищные животные — и тот, и другой, — прошептала Сорайя. — И порой я задумываюсь над тем, кто же из них опаснее.
— Вовсе нет, по крайней мере, не более, чем стрелы в колчане дорогая. И я тот лук, который может послать их туда, куда пожелает. Без моей команды они вполне безобидны.
