Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
— Я не стреляю от бедра. Обычно я стреляю так… или так…
Говоря это, Антонов иллюстрировал свои слова действиями, выхватив из-под пиджака «Люгер» и ведя огонь по дальним мишеням. Глянувший в подзорную трубу Стрелок почесал затылок и сказал, что от дальнейших рекомендаций воздерживается, а просто предлагает Антонову появляться в тире, когда ему заблагорассудится, и пользоваться любым имеющимся здесь оружием.
Учитывая бюрократическую волокиту, сопровождающую выписку пропусков во владения Ворошиловского Стрелка, за подобное приглашение с радостью уцепился бы любой сотрудник АТЦ. С этого дня Антонов стал заглядывать в тир раза по три в день, пользуясь возможностью опробовать самое разное стрелковое оружие, начиная от дореволюционных револьверов и заканчивая портативными автоматами. Патроны он приобретал за свой счет, причем щедро делился ими со Стрелком, так что чувство гостеприимства у того не иссякало.
Доводя до совершенства свою и без того безупречную стрельбу, Антонов не забывал приводить оружие в порядок, а уж собственный «Люгер» холил так, как не могла мечтать ни одна женщина на свете. Женщины не могли дать ему ничего, кроме хорошо знакомого и многократно испытанного удовольствия. От пистолета зависела его жизнь.
* * *
В день выезда Антонов проснулся в шесть утра. Настроение было приподнятым. Приняв горячую ванну, он облился холодной водой под душем, тщательно выбрил лицо и голову, оделся и сел завтракать, бегло просматривая статью о том, как определить темперамент женщины по ее парфюмерии. Он съел пару яиц в мешочек, умял два ломтя пшеничного хлеба с настоящим деревенским маслом, добавил к этому большой стакан ледяного молока и подсластил себе жизнь несколькими ложками майского меда.
Двадцать минут спустя подполковник уже вел свой «Порше» на север. Пиджак на соседнем сиденье прикрывал наплечную кобуру с пистолетом, на заднем сиденье покоилась сумка, превращенная стараниями технических кудесников АТЦ в расширенный вариант цилиндра иллюзиониста. Из динамиков звучали какие-то песни, но мысли Антонова были заняты Темногорской и ее связью с Шамилем.
Федеральная трасса М10, соединяющая Москву и Санкт-Петербург, была забита разнокалиберными фурами. К тому же за три века она обросла множеством придорожных городов и деревень, так что ехать приходилось через населенные пункты с неизбежными притормаживаниями и заторами. Местами дорога была столь узкой, что, случись на ней серьезная авария, пришлось бы проторчать в пробке несколько часов, и Антонов пожалел о том, что не выехал пораньше.
Потратив не менее полутора часов на то, чтобы протащиться через Вышний Волочок, Антонов стал с особым чувством взирать на дорожные работы по возведению платного автобана, тянущегося параллельно трассе М10. Лишенный возможности разгоняться хотя бы до ста километров в час, он весь извелся, пока добрался до гостиницы «Астерия», где забронировал номер на сутки. Она выходила окнами на Фонтанку, и отсюда было рукой подать до Мариинского театра. Приведя себя в порядок и проглотив невкусный ужин, Антонов отправился «на дело».
* * *
Мариинку-2 подполковник принял сначала за торговый центр и прошел мимо и только позже выяснил, что это и есть тот самый знаменитый театр, куда он направлялся. Войдя внутрь, очутился в огромном фойе со стенами, при виде которых Антонову вспомнился съеденный утром мед. С потолка свисали длинные нити с хрустальными шариками, в которых преломлялся свет.
Люди, прохаживающиеся вдоль желтых стен фойе, гудели как растревоженные пчелы. По большей части это была почтенная (как принято говорить) публика, то есть публика преклонного возраста, хотя попадались молодые женщины, радовавшие глаз. Прогуливаясь у входа в центральную ложу, Антонов притворялся, будто страшно увлечен их созерцанием, что было предусмотрено сценарием. Это не помешало ему заметить появление Темногорской.
Голоса публики стали на тон выше, головы одновременно повернулись в одном направлении, и, проследив за направлением любопытных взглядов, Антонов увидел очень большую и очень толстую женщину, важно двигающуюся ему навстречу. Это была Темногорская.
Никакие фотографии не могли передать то впечатление, которое она производила вблизи. Ее энергетическое поле было столь сильным, что, казалось, даже подвески на люстрах начали позванивать, как кусочки льда, там, где она проходила. А еще Антонов явственно услышал… нет, скорее, ощутил тяжелые шаги Темногорской, напоминающие размеренные удары в очень низко настроенный барабан: дум-м… дум-м… дум-м… Даже на расстоянии она излучала абсолютную и непоколебимую уверенность в себе. Будучи женщиной весьма крупных размеров, она обладала поистине чудовищным эго, ощущающимся на физическом плане.
Заставив себя оторвать глаза от ее сотрясающегося при ходьбе лица, Антонов перевел взгляд на колье, представляющее собой серебряную ленту, усыпанную бриллиантами. Да, это была та самая цацка Екатерины Второй, которую подполковник видел на фотографиях, сделанных в Алмазном фонде России до того, как колье мистическим образом перенеслось в хранилище лондонского аукциона. Теперь оно должно было стать чем-то вроде волшебного ключа, открывающего доступ к Темногорской, поэтому Антонов долго смотрел на него. Когда она остановилась и повернулась спиной, заговорив с кем-то, он увидел бриллиантовый бант, прикрывающий застежку.
Решив, что вряд ли это колье когда-либо украшало или украсит более уродливую шею, подполковник посмотрел на спутницу Темногорской. На ее фоне Павлина выглядела не просто красивой и стройной девушкой, а юной богиней, не слишком отчетливо понимающей, что она делает в столь странном окружении. Ее длинное белое платье показалось бы более уместным где-нибудь на небесах, среди эфирных созданий в воздушных одеяниях, а волосы, заколотые на макушке, придавали ей скульптурное изящество.
Опытный глаз Антонова отметил, что девушка чувствует себя не в своей тарелке, напряжена и сильно нервничает, хотя старается не подавать виду. Тем не менее это не портило ее красоту, а придавало ей что-то еще более чарующее, хрупкое, чуточку страдальческое. Павлину хотелось обнять и защищать от опасностей, причем, перехватив ее блуждающий взгляд, Антонов почувствовал, что готов сделать это немедленно.
«Угомонись», — сказал себе он, сосредоточив внимание на третьем персонаже, рослом детине, сопровождавшем обеих дам. Держался он поодаль, на самом заднем плане, словно не желая бросать зловещую тень на своих подопечных. Костюм сидел на нем нелепо, но не по причине скверного покроя, а оттого, что мужчины подобного сорта не созданы для костюмов. Его правый глаз был налит кровью и оттянут вниз, как у сенбернара, из-за старого шрама, затронувшего нижнее веко. В нем невозможно было не узнать Лося.
Проводив дам до дверей ложи, он направился к выходу. Должно быть, сердобольная хозяйка избавила его от мучительной обязанности слушать оперу. Оставалось только порадоваться этому обстоятельству, потому что присутствие Лося могло бы здорово осложнить задачу Антонова. Она и без того представлялась ему очень трудной, несмотря на серию тренировок, проводившихся под руководством легендарного вора-карманника Шестипалого.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
