Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Стоянку они нашли без проблем. Здесь под ярким солнцем уже дремали белоснежный «Бентли» и черный, нагло поблескивающий хромом «Майбах».
– А хорошая у Яриго конюшня! – Сотник огладил восхищенным взглядом бок «Майбаха». Лошадок выбирает правильных, даром что русофил.
Они выбирались из джипа, когда на площадку, задыхаясь от быстрой ходьбы, обмахиваясь панамой, подошел давешний дядька.
– Забыл представиться, молодые люди! Вениамин Петрович Борейша. Не скажу, что заядлый дачник, но истовый любитель здешних чудесных мест и с недавних пор сосед Власа Палыча по даче. Я тут поблизости проживаю. Решил, понимаете ли, что, вдохнув сей дивный воздух, моя коварная муза наконец ко мне вернется.
– Так вы писатель? – спросил Сотник, который, признаться, принял Вениамина Петровича за садовника.
– Литератор, – Борейша скромно улыбнулся. – Не из самых маститых, но из тех… широко известных в узких кругах. Я пишу детективы. А вы, наверное, приняли меня за садовника! – Он хитро улыбнулся, и его круглое, гладко выбритое лицо с маленькими глазками стало похоже на блин. – Понимаю. Имею одну, но пламенную страсть, помимо книгописания, разумеется. Люблю розы! А у Власа Палыча розарий – просто мечта! У него есть «Комт де Шамбор».
– Звучит как название вина, – улыбнулся Морган.
– Это даже лучше, чем вино, юноша! Это портлендская роза. И таких роз тут десятки. Я просто не мог пройти мимо, не мог не поучаствовать. – Борейша посмотрел на свои перепачканные землей руки. – Не совсем бескорыстно, как вы понимаете, кое-какие экземпляры с позволения хозяина прикарманиваю. Конечно, не сезон, но, как говорится, охота пуще неволи. – Он вдруг замолчал, снизу вверх посмотрел на них с Морганом. – А вы, смею предположить, те самые молодые люди, которых Влас Палыч пригласил на выходные?
– Они самые, – Сотник, подивившись информированности литератора, протянул ему руку. – Алексей.
– Ах, простите! – Борейша сдернул с руки перчатку, ответил на рукопожатие.
– А я Станислав, – представился Морган. – Красиво тут.
– Это еще что! – писатель водрузил панаму обратно на лысеющую макушку. – Здесь красота рафинированная, выхолощенная. Вам бы побывать на Правом берегу. Вот там сила! Вот там настоящая мощь!
– А мы как раз с Правого берега. – Морган вежливо кивал в такт каждому сказанному писателем слову. – Провели разведку местности, прокатились через деревню, взглянули на старый сад.
– Деревня ничем особенным не выделяется, – Борейша пожал плечами, – а вот сад – весьма занимательное место. Вы уже видели колодец?
– Имели счастье. – Морган украдкой глянул на свою забинтованную руку.
– Да что же я вас держу на этаком солнцепеке! – всполошился вдруг Борейша. – Влас Палыч отлучился по делам в город, просил принять вас как родных, разместить, покормить.
Покормить! Сотник подмигнул Моргану. Значит, голодными им до вечера не ходить. Это уже хорошо. Покушать Сотник любил еще с малолетства. Оттого и наел сто двадцать кило живого веса. Но не жира – боже упаси! – а чистейших, закаленных в качалке мышц.
Вслед за без умолку болтающим литератором они вошли в дом, пересекли просторный холл, поднялись на второй этаж в комнату для гостей. Комната была большая, с отдельным санузлом и выходом на широкий балкон, по периметру опоясывающий весь дом.
– Ну, приводите себя в порядок, – Борейша посмотрел сначала на заклеенный лоб Сотника, потом на забинтованную руку Моргана, – а минут через двадцать спускайтесь вниз. Я отведу вас на кухню. Кстати, в ванной имеется аптечка со всем необходимым, – добавил он с многозначительной улыбкой.
– Это мы попали в небольшую аварию, – счел нужным объяснить Сотник. – Ничего серьезного – легкие царапины.
– Эх, молодость! – сказал Борейша то ли с упреком, то ли с завистью. – Все-то вы спешите! Все-то торопитесь жить! Ну да ладно, не буду читать вам нотаций, не мое это дело. Жду вас в холле. – Он махнул рукой и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
На то, чтобы умыться, обработать перекисью и забинтовать руку Моргана, у них ушло не больше десяти минут. А еще через десять они уже были в холле. За это время Борейша успел переодеться в рубашку с короткими рукавами, льняные брюки и легкие сандалии. Выглядел он теперь вполне презентабельно, если не сказать импозантно.
– Ну, идемте же! – Он в нетерпении потер руки. – Познакомлю вас с Валентиной, кудесницей, каких поискать. Куличи печет – пальчики оближешь. А холодец!.. – В гастрономическом экстазе он закатил глаза. – Вы непременно должны попробовать Валечкин холодец. С домашним хреном, скажу я вам, это песня!
Он толкнул тяжелую дверь, посторонился, пропуская их с Морганом в просторную, залитую солнечным светом кухню.
– Слышала я ваши дифирамбы, Вениамин Петрович, – стоявшая у плиты худенькая женщина лет пятидесяти весело улыбнулась. – Щедры вы на похвалы.
– А как же вас не хвалить, Валечка! – Борейша прижал руку к сердцу, изобразил на лице почти любовное томление. – Как же не хвалить, если вы богиня! Кулинарная муза! Вот привел к вам неофитов, – он кивнул на них с Морганом. – Уверен, отведав вашей стряпни, они тут же примкнут к когорте ваших поклонников.
– Мы уже примкнули. – Сотник вдохнул аромат жареного мяса, и в желудке его громко заурчало.
– Добрый день, ребята! – Валентина улыбнулась по-домашнему, светло и уютно. – Не стойте на пороге. Прошу к столу!
* * *
Борейша не соврал, когда нахваливал стряпню Валентины. Наелись они с Сотником так, что едва выползли из-за стола. В холостяцкой их жизни домашние обеды случались крайне редко, разве только во время нечастых визитов к родителям.
За обедом они узнали от Валентины, что на ужин приглашены еще пять гостей, все до единого милейшие и приятнейшие люди. Что накрыть стол хозяин распорядился во дворе, на лоне природы. Что будет все по-простому, по-домашнему, потому что ожидаются только свои. Это «только свои» Моргана особенно обнадежило. Было бы неплохо, чтобы и их Яриго записал в число «своих». Настораживало лишь одно: сам хозяин обещал быть только лишь к ужину, неотложные дела не отпускали его из города раньше. Когда же в таком случае им удастся поговорить с Яриго о животрепещущем, о предстоящем сотрудничестве?
– Не переживай, Морган, такие люди, как Яриго, в первую очередь думают именно о деле и только потом о потехе. – Сотник растянулся на широкой кровати, зевнул. – Раз позвал нас, значит, все будет. Ты, главное, не форсируй события, расслабься, дорогой мой человек.
И они расслабились. После сытного обеда в кондиционированной прохладе гостевой комнаты захотелось отдаться в объятья Морфея. Сотник уснул первым, сунул сложенные лодочкой ладони под щеку и почти мгновенно отключился. Морган, прежде чем заснуть, немного повозился, устраиваясь поудобнее, но тоже незаметно соскользнул в сон.
…Скольжение это не было плавным, вниз, в непроглядную глубину, он спускался рывками, обвязанный грубой веревкой, напуганный до полусмерти. Раскинутые в стороны руки касались в темноте скользких и холодных стен, а ноги не касались ничего. Ноги беспомощно болтались в воздухе. И оттого, что тело не чувствовало опоры, становилось все страшнее. Наверное, поэтому он с таким отчаянием хватался за невидимые стены, обламывая ногти, в кровь сдирая кожу с ладоней, почти не чувствуя боли, мечтая лишь об одном – чтобы прекратилось наконец это скольжение в никуда. Он пытался кричать, но крик застревал в горле, превращаясь в придушенный хрип, а потом босых ступней коснулся обжигающий холод, и он закричал во весь голос…
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
