Уже стемнело, когда я вернулась с водой, клизмой и фонариком. Но одно дело ставить клизму в кабинете ветеринара и совсем другое — лечить царапающуюся львицу среди колючего кустарника в кромешной тьме.
Мне удалось влить бедняжке пол-литра воды, больше она не позволила. А этого, конечно, было мало, и оставалось только нести львицу.
Я снова сходила домой, взяла раскладушку (вместо носилок), карманные фонари, прихватила шестерых боев и повела отряд к холмам.
Едва мы поставили раскладушку на землю, как Эльса перекатилась на нее и легла лапами кверху. Новый способ передвижения ей явно понравился. Можно было подумать, что ее всю жизнь так носили. Но Эльса весила около восьмидесяти килограммов, и запыхавшиеся потные носильщики вовсе не разделяли ее радости. Каждые пять минут они останавливались, чтобы отдышаться.
А львица преспокойно лежала, даже норовила цапнуть зубами ближайшего носильщика, чтобы поторопить его. Мы измучились, пока добрались домой и вытряхнули Эльсу из носилок — сама она и не думала их покидать.
Оказалось, у нее завелись глисты. Видно, заразилась на берегу моря.
Эльса быстро поправилась. А вскоре после этого случая Джорджу пришлось заняться двумя львами-людоедами, которые за три года убили или ранили двадцать восемь человек из племени боран. О бесчинствах этих хищников рассказывали страшные вещи. Как-то раз один из них проник вечером в бому[7]и утащил юношу. Африканец звал на помощь, но никто не посмел выйти, только две собаки с громким лаем кинулись вслед за львом. Зверь выпустил добычу, отогнал собак, потом вернулся к жертве и уволок ее.
А ведь бораны известны своей отвагой, они до сих пор с одними копьями выходят на львов.[8]
Бораны и на слонов охотятся, но не ради мяса, а чтобы доказать свое мужество. Когда слон выслежен, молодежь соревнуется, кто первым обагрит его кровью свое копье. Молодой боран не может рассчитывать на успех у девушек, пока не убьет хотя бы одного опасного зверя.
Однако львы-людоеды сумели нагнать страху даже на этих храбрецов. Оба разбойника оказались на редкость смелыми и хитрыми — они прятались от погони в густых зарослях у реки, где невозможно метнуть копье. И, конечно, немалую роль сыграло здесь суеверие. Говорили, будто эти львы, прежде чем выходить за добычей, идут на песчаную прогалину, копают лапами ямки в два ряда и палочками играют в бау (эта древняя игра, напоминающая шашки, распространена во всей Африке). Если все признаки сулили удачу, они нападали на бому, если нет, откладывали вылазку до другого раза. А кто-то уверял, будто эти львы — духи двух «святых», которые давным-давно были убиты боранами и теперь вернулись мстить. Бораны настолько уверовали в это, что пригласили издалека другого «святого», чтобы он прогнал духов. Колдун явился со всем своим реквизитом — книгой, колокольчиком и свечой — и в награду за труды потребовал шестьдесят коз. А львы продолжали безобразничать. В довершение всего Джордж и еще несколько охотников не смогли разделаться с убийцами с первой попытки. Тогда бораны окончательно решили, что это сверхъестественные существа и с ними никто не справится.
Хотя надвигался дождливый сезон, мы были твердо намерены разрушить чары. Однако мы не подозревали, что на это уйдет двадцать четыре дня!
И вот мы в пути. Эльса и я на грузовике, Джордж, молодой офицер и несколько следопытов на лендровере с прицепом. В трех километрах от фактории Мерти и в полукилометре от Васо-Ньиро нам попалось хорошее место для лагеря. Мы поставили свои палатки под красивыми акациями недалеко от реки. Местность вокруг просматривалась свободно, а когда охотишься за людоедами, это очень важно: меньше опасности, что они нападут на лагерь.
Затем мы отправились в Мерти, чтобы узнать последние новости. Фактория состояла из трех глинобитных лачуг с железными крышами. Лавочники-сомалийцы рассказали нам, что в последние три месяца разбойники людей не трогали, зато все время резали скот. Несколько дней назад они забрались во двор одной лавки и утащили осла. Вот уже месяц с реки чуть не каждую ночь доносится их рычание.
Джордж пригласил вождя и старшин племени и попросил их предупредить всех живущих у реки, чтобы они известили нас, как только львы опять выйдут на разбой.
Людоеды орудовали в районе, который простирался примерно на восемьдесят километров вдоль Васо-Ньиро. Можно было подумать, что они тотчас проведали о нашем появлении. Они отлично чувствовали себя в густых прибрежных зарослях, и им ничего не стоило пройти километров пятьдесят ночью, по холодку, тогда как мы могли преследовать их только днем, продираясь в жару через колючую чащу или шлепая по колено в болотной грязи.
Для начала Джордж отшагал почти шестьдесят километров, прежде чем удалось подстрелить зебру. Эту приманку он привязал к большой акации среди зарослей в полутора километрах от лагеря. На нижних ветвях дерева, в трех-четырех метрах от земли, мы соорудили махан — платформу.
Три ночи подряд Джордж и молодой офицер дежурили на платформе. Они слышали, как где-то выше по течению реки рычали львы, но и только. Сидя в лагере, я слушала могучий ночной концерт. Эльса мирно храпела рядом со мной, в машине. Неужели она не подозревает, что ее родичи совсем близко? Просто парадоксально: день и ночь мы охотимся на грозных людоедов, а когда, усталые, возвращаемся домой, то первым делом идем к Эльсе, и ее преданность вознаграждает нас за все испытания. Клин клином…
Как бы ни вели себя эти разбойники, я невольно восхищалась ими. Да и Джордж, хотя у него есть все причины ненавидеть их (ему однажды здорово досталось от зверя), считал львов самыми умными среди диких животных и уважал их.
На четвертую ночь, когда он и Джон решили отоспаться в лагере, львы сожрали приманку. Пришлось добывать новую. Снова охотники дежурили три ночи, а днем тщательно пытались выследить убийц. Уставшие охотники опять пришли на одну ночь в лагерь, и опять львы воспользовались случаем. Еще немного — и мы тоже поверим, что это духи святых, а скорее, дьяволов!
Мы изменили тактику, сосредоточив на дневной охоте все усилия. Дважды нам удавалось выследить их в чаще и подойти совсем близко. И оба раза мы слышали, как они уходят, а взять их на мушку не могли. Тяжко в зной согнувшись бродить по туннелям в зарослях, рискуя к тому же столкнуться с носорогом или слоном. Вода в реке заметно прибывала, в горах уже начались дожди. Львы обитали на другом берегу, и надо было поскорее перебираться туда, пока еще позволял брод около Мерти.
Рано утром мы свернули лагерь и подъехали к броду. За ночь вода сильно прибыла. Я воткнула в землю палку для замера, ее быстро затопило. Все же мы решили, что на машинах можно переправиться. Джордж отделил прицеп от лендровера и снял ремень вентилятора, чтобы не забрызгать водой свечи. На малой скорости он благополучно перебрался через реку. Теперь была моя очередь. Эльса, как обычно, сидела в кузове. Бурный поток стремительно нес обломки. На полпути мотор закашлялся и заглох. Мы тщетно пытались завести его. Эльсу я выпустила, она радостно прыгнула в реку и принялась плескаться и ловить плавник, точно все это было затеяно ей на потеху. Она с наслаждением топила мужчин, которые, разгружая машину, ходили по шею в воде. Пришлось посадить ее на привязь. Мы вынесли вещи на берег и попробовали вытащить грузовик лендровером. Он угрожающе кренился, а цепей, которые у нас были с собой, не хватало. Мы срочно привязали к ним ремни из буйволовой кожи и общими усилиями все-таки извлекли грузовик из реки, под бурные аплодисменты вездесущих бабуинов.
