— Затем твоя тетка Опал…
— Моя двоюродная бабушка Опал.
— …вдруг исчезает без следа, совершенно порывает сЦарством Ночи. Наверно, ей понравилось жить у черта на куличках. Со смертными.
Эш пожал плечами, не отрывая взгляда от южного горизонта.
— У черта на куличках удобно охотиться на людей.Никакой конкуренции. И никакого давления со стороны Царства Ночи — никаких Старейшини никаких ограничений. Бери сколько хочешь.
— И никакого контроля, — угрюмо добавилКвин, — То, что она живет здесь, не так уж и важно. Но она подстрекалатвоих сестер присоединиться к ней. Ты должен был донести на них, когдаобнаружил, что они тайно переписываются.
Эш пожал плечами, почувствовав неловкость.
— Закон не запрещает писать письма. И потом, я же незнал, что у них на уме.
— Дело не только в них, — все так же вкрадчиво итихо проговорил Квин. — Разве ты не слышал, что говорят об этом твоемкузене, Джеймсе Расмуссене? Ходят слухи, что он влюбился в смертную девчонку.Что она умирала, и он без разрешения превратил ее…
Эш соскользнул с капота и выпрямился.
— Я никогда не слушаю сплетен, — солгал он находу. — И потом, сейчас проблема не в этом.
— Верно. Проблема в твоих сестрах и в той каше, которуюони заварили. И еще в том, как ты выпутаешься из этой истории.
— Не волнуйся, Квин. Я справлюсь.
— Нет, Эш, я буду волноваться. Не пойму, как я позволилтебе втянуть меня в это.
— Ты и не позволял. Просто ты проиграл ту партию впокер.
— А ты меня надул. — Квин глядел мимо Эша, еготемные глаза сузились, губы сжались в ниточку. — Я до сих пор считаю, чтонужно было рассказать Старейшинам! — нервно выпалил он. — Этоединственная гарантия тщательного расследования.
— Не понимаю, к чему тут особая тщательность. Онипробыли здесь всего несколько часов.
— Твои сестры — несколько часов. А твоя тетка скольколет здесь? Десять?
— Что ты имеешь против моей тети, Квин?
— Ее муж был предателем. И она сейчас тоже предатель —ведь это она подбила девчонок сбежать. И кто знает, чем она занималась здесь впоследние десять лет? Кто знает, сколько смертных узнало от нее о Царстве Ночи?
Эш пожал плечами, разглядывая свои ногти.
— Может, она никому ничего и не говорила.
— А может, уже всему городу растрепала.
— Квин, — терпеливо, как к младенцу, обратился кнему Эш. — Если моя тетя нарушила закон Царства Ночи, она умрет. Радичести семьи. Эта история ложится на меня тенью.
— Да, единственное, на что я могу рассчитывать, —вполголоса произнес Квин, — это твоя личная заинтересованность. Ты ведьвсегда старался быть первым, правда?
— Как любой другой.
— У других это не так очевидно.
Последовала пауза, затем Квин спросил:
— Ну так как с твоими сестрами?
— Что с моими сестрами?
— Ты сможешь убить их, если это будет необходимо?
Эш даже глазом не моргнул.
— Конечно. Ради чести семьи.
— Если они хоть словом обмолвились о Царстве Ночи…
— Они не настолько глупы.
— Они наивны. И могут попасться на крючок. Такслучается, когда живешь на острове, совершенно изолированно от обычных людей.Ты не представляешь, каким хитрым бывает этот сброд.
— Зато мы знаем, какими хитрыми умеют быть моисестры, — улыбнулся Эш. — И что они могут сделать с этим сбродом.
Впервые за все время Квин улыбнулся — обворожительно, почтимечтательно.
— Да уж… Ну ладно. Оставляю тебя, позаботься здесь обовсем сам. Думаю, ты понимаешь, что нужно проверить каждого, с кем твои девчонкивступали в контакт. Сделай все как следует, и, возможно, спасешь честь своейсемьи.
— В том числе и от позора открытого суда.
— Я вернусь через неделю. И если ты к этому времени невозьмешь все под контроль, я пойду к Старейшинам. Имей в виду — не только квашим, редферновским, Старейшинам. Я доведу это дело до сведения Общего Совета.
— Прекрасно, — сказал Эш. — Знаешь, Квин,тебе стоит найти какое-нибудь хобби. Отправляйся-ка на охоту. Похоже, у тебядепрессия.
Квин пропустил мимо ушей добрый совет Эша и коротко спросил:
— Ты знаешь, куда идти?
— Конечно. Девчонки прямо здесь, внизу. — Эш повернулсяк востоку. Закрыв один глаз, он указал пальцем на полоску света вдолине. — Они на ферме Бердок. Я выясню, что происходит в городе, а затемнанесу визиты этому сброду, тем, кто поближе к ферме.
Глава 4
Не зря, наверно, говорят, что утро вечера мудренее!
Проснувшись утром и окунувшись в марево горячегоавгустовского солнца, Мэри-Линетт уже совсем не была настроена выяснять, живали миссис Бердок. Это было бы просто нелепо. Кроме того, у нее дел по горло:через две недели в школу. В начале июня ей казалось, что лето никогда некончится, что она никогда не скажет: «Ох, как быстро пролетело это лето!»
«Мне нужно купить кое-что из одежды, — подумалаМэри-Линетт. — И новый рюкзак, еще тетради, и несколько маленькихфломастеров. И нужно заставить Марка сделать то же самое, потому что сам онникогда этого не сделает, а Клодин его не заставит».
Клодин, их мачеха, хорошенькая бельгийка с темными вьющимисяволосами и искрящимися темными глазами, была всего на десять лет старшеМэри-Линетт и выглядела даже моложе своего возраста. Пять лет назад, когда маматолько начала болеть, Клодин работала у них горничной. Мэри-Линетт любила ее,но Клодин не могла заменить им мать, и Мэри-Линетт обычно приходилось самойзаботиться о Марке.
«Сегодня у меня нет времени зайти к миссис Бердок».
Весь день она занималась покупками. И только после обедавспомнила о своей соседке.
Обедали они, как обычно, всей семьей в общей комнате передтелевизором. Мэри-Линетт уже убирала посуду, когда отец вдруг сказал:
— Вы ничего не слышали сегодня о Тодде Эйкерсе и ВикеКимбле?
— А, про этих бездельников? — пробурчал Марк.
— А что случилось? — спросила Мэри-Линетт.
— Они вроде как попали в аварию на Чилоквин-Роуд,где-то между ручьем Зеленого Орешника и Бобровым ручьем.
— Разбились на машине? — спросила Мэри-Линетт.
— Ну, не совсем, — сказал отец. — С машиной,кажется, ничего не случилось, но они оба считают, что попали в катастрофу.Парни явились домой после полуночи и заявили, что с ними там что-то произошло…Но что именно, они не знают. Они словно отключились на несколько часов.
