Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
— Он берет все, что захочет, — хмуро ответил Болти. — И ему нравятся молоденькие девочки, хотя я подозреваю, что он предпочел бы забрать тебя.
— Это еще почему? — с показным равнодушием поинтересовался я.
— Да ходят тут разные слухи… Дескать, его сын потерял из-за тебя глаз.
— Его сын потерял глаз потому, что наполовину раздел дочь ярла Рагнара, — сказал я.
— Но он-то винит во всем тебя.
— Это точно, — согласился я. — Тогда мы были детьми, но детские раны могут очень долго болеть и гноиться, и я не сомневаюсь, что Свену хотелось бы вырвать мне оба глаза, чтобы отомстить за один свой.
Постепенно мы приблизились к Дунхолму и повернули на запад, в холмы, чтобы не наткнуться на людей Кьяртана.
Стояло лето, но прохладный ветер приносил низкие облака и мелкий дождик, поэтому я был рад, что на мне подбитая кожей кольчуга. Хильда смазывала металлические кольца жиром, который выжимала из только что настриженной овечьей шерсти, что по большей части защищало металл от ржавчины. Она смазывала также мои шлем и меч.
Мы поднимались по хорошо утоптанной тропе, а в паре миль за нами следовала еще одна группа путников, и на влажной земле виднелись четкие отпечатки лошадиных копыт, говорящие о том, что кто-то проходил здесь совсем недавно.
То, что по этому пути следовало столько народу, заставило меня призадуматься. Кьяртан Жестокий и Свен Одноглазый жили за счет того, что платили им путники, а если те не хотели платить, их попросту грабили, обращали в рабство или убивали. Кьяртан и его сын наверняка понимали, что люди попытаются избежать их, пользуясь тропами, вьющимися по холмам. Поэтому мне следовало быть более осторожным.
Болти не боялся, ибо полностью доверял мне. Он рассказал, как Кьяртан и Свен разбогатели на работорговле.
— Они забирают всех, будь то датчанин или сакс, и продают за море. Если повезет, иногда такого раба удается выкупить, но по очень высокой цене.
Торговец посмотрел на отца Виллибальда.
— А еще Кьяртан убивает всех священников.
— Да неужели?
— Он ненавидит всех христианских жрецов. Считает их колдунами, поэтому закапывает несчастных в землю по пояс и позволяет своим псам их сожрать.
— Что он говорит? — спросил меня Виллибальд, отведя свою кобылу в сторону, прежде чем Витнер смог на нее напасть.
— Он сказал, что Кьяртан убьет тебя, если захватит в плен, святой отец.
— Убьет меня?
— Он скормит тебя своим гончим.
— О, всеблагой Боже, — только и произнес Виллибальд.
Он выглядел таким несчастным, потерянным, да еще вдобавок находился далеко от дома, а непривычные северные пейзажи лишали его душевного равновесия.
Зато Хильда казалась счастливее, чем раньше. Ей было всего девятнадцать лет, и она терпеливо относилась к жизненным трудностям. Хильда родилась в семье восточных саксов, не знатной, но довольно зажиточной. Бедняжка была последней из восьми детей, и отец пообещал отдать дочь Церкви: мать Хильды чуть не умерла в родах, и отец приписал чудесное спасение жены милости Божьей. Поэтому в возрасте семи лет Хильду, которую следовало бы называть сестра Хильдегит, отослали к монахиням в Сиппанхамм. Там она и жила, вдалеке от большого мира: молилась и пряла пряжу, пряла и молилась, пока не пришли датчане и не надругались над ней.
Бедняжка до сих пор все еще стонала во сне, и я знал, что она вспоминает пережитое унижение. Но сейчас она была счастлива, ибо находилась далеко от Уэссекса, далеко от людей, которые непрерывно твердили ей, что она должна вернуться к служению Господу. Правда, Виллибальд как-то пожурил девушку за то, что она бросила святую жизнь, но я предупредил его, что еще одно такое замечание — и у него появится новый пупок, побольше прежнего. С тех пор он держал рот на замке.
Теперь Хильда созерцала каждый новый открывающийся перед ней пейзаж глазами, полными детского изумления. Ее бледное лицо начинало светиться так же, как ее золотистые волосы. Хильда была умницей, не самой умной женщиной из всех, кого я знал, но полной какой-то проницательной мудрости.
К двадцати одному году я уже успел узнать, что некоторые женщины приносят сплошные неприятности, тогда как из других получаются замечательные товарищи, и последнее в полной мере относилось к Хильде. Мы с ней стали настоящими друзьями. Мы были еще и любовниками, но никогда по-настоящему не любили друг друга, и ее преследовало чувство вины. Поэтому вечерами Хильда молилась, но при свете дня снова начинала смеяться и радоваться простым вещам, однако порой ее словно окутывала тьма, и она начинала скулить. Тогда я видел, как ее длинные пальцы теребят распятие, и знал: она чувствует, как когти Бога скребут ее душу.
Так вот, в тот день мы въехали в холмы, и я вел себя довольно беспечно. Именно поэтому Хильда первой увидела всадников. Их было девятнадцать, большинство в кожаных доспехах, хотя трое были в кольчугах. Они ехали сзади полукругом, и я понял, что нас пытаются согнать в кучу, как овец. Тропа, по которой мы следовали, тянулась по склону холма, а справа от нас был крутой обрыв, выходивший к бурной речке. Мы могли бы попытаться укрыться в долине, но, конечно, люди, преградившие тропу позади нас, в любом случае двигались бы быстрее.
Всадники не пытались приблизиться. Они видели, что мы вооружены, и не хотели драться, а просто желали убедиться, что мы будем следовать на север, какая бы судьба нас там ни ждала.
— Ты не можешь их прогнать? — требовательно спросил Болти.
— Тринадцать против девятнадцати? Вообще-то можно было бы попробовать, если бы наши тринадцать стали сражаться, но они не станут.
Я показал на вооруженных мечами людей, которым Болти заплатил, чтобы они нас сопровождали.
— Эти вполне годятся на то, чтобы отпугнуть бандитов, — продолжал я, — но они недостаточно глупы, чтобы сражаться с людьми Кьяртана. Если я попрошу их драться, они, скорее всего, присоединятся к врагам и поделят с ними твоих дочерей.
— Но… — начал было Болти. И замолчал, потому что мы наконец увидели, что нас ожидает.
Невольничий рынок находился там, где речка, петляя, спускалась в глубокую долину. И в этой большой долине возле моста (то был лишь громадный каменный брус, перекинутый через другую реку, пошире, видимо, через Виир) стояла приличных размеров деревня. Посреди деревни толпились какие-то люди, и я увидел, что их охраняют.
Всадники, следовавшие за нами, подтянулись ближе, но, когда я остановился, тоже остановились. Я бросил взгляд вниз с холма. Деревня находилась слишком далеко, чтобы можно было разглядеть, есть ли там Кьяртан или Свен, но казалось разумным предположить, что люди явились в это селение из Дунхолма и что их привел сюда тот или иной правитель Дунхолма.
Болти тревожно пискнул, но я не обратил на него внимания.
С юга в деревню вели еще две тропы, и я догадался, что всадники охраняют все тропы и весь день напролет перехватывают путников. Они гонят свою добычу к селению, и те путники, которые не могут заплатить, становятся пленниками.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
