Почему? Она получает то, что хотела, не так ли? Желаемый титул и положение в обществе. Возможно, для нее он просто жертва, это почти похоже на правду, и, значит, ей незачем притворяться и изображать особое волнение и благодарность, которых она, увы, не испытывала. Или же это просто плохое воспитание и Элинор не способна на проявление чувств и не умеет себя вести.
Возможно, она так холодна не только с ним. Ее отец тяжко трудился и строил планы, как заполучить для нее жениха из дворянского сословия. Сейчас он на грани смерти и, видимо, страдает от невыносимых болей, однако она к этому почти безразлична. Когда отец протянул ей навстречу руки, она не бросилась к нему в объятия, а лишь ограничилась холодным поцелуем в лоб. Когда он хотел отпраздновать их помолвку, она велела ему лечь в постель. Граф ожидал искреннего сочувствия и заботы, но вместо них были лишь холодный тон и скупые слова.
Посетив дом Трэнсомов, он пришел к выводу, что лишь в одном мистер Трэнсом был прав: его дочь действительно красавица. Среднего роста, стройная, с хорошей фигурой. У нее каштановые, с рыжеватым отливом волосы, зеленые глаза и крупный чувственный рот. Но цвет волос и губы как-то противоречили холодному характеру девушки и говорили скорее о щедрости и страстности натуры.
Да, она красива. Графиня Фаллоден будет красавицей, если в данном случае это может служить ему утешением. И тем не менее он не находил Элинор привлекательной. На мгновение мелькнула нехорошая мысль: удастся ли ему достойно выполнить свои брачные обязательства в первую ночь? К счастью, если все это можно назвать счастьем, Трэнсом ограничил свое условие лишь первой брачной ночью и только годом совместной жизни супругов под одной крышей.
Граф Фаллоден решительным усилием воли заставил себя выбросить из головы воспоминания о Доротее Лавстоун, хрупкой, обворожительной и женственной Доротее, и о горьком упреке в ее глазах, когда она узнала о его помолвке. Оставшиеся до свадьбы вечера, до последнего включительно, он провел у своей любовницы. Элис была единственным дорогим удовольствием, которое он себе позволял, когда стал графом чуть более года назад и узнал, что вместе с титулом унаследовал еще и кучу долгов.
Элис со спокойной улыбкой наблюдала за ним. Ранним утром в день своей свадьбы он сидел на краю ее постели. Элис во всем сохраняла спокойствие, даже в любви. Он знал, что она не испытывает к нему глубоких чувств. Ей нужны были лишь защищенность и постоянное покровительство. Возможно, именно это больше всего нравилось ему в ней. Удовлетворяя его желания, она не требовала взамен каких-либо обязательств.
– Я не приду вечером, – наконец сказал он ей, с брезгливостью глядя на свою одежду, в беспорядке лежащую на полу.
– Разумеется. Я понимаю тебя, – спокойно согласилась она. – Ведь это день вашего венчания.
Даже это известие не нарушило привычного спокойствия Элис.
– Я приду завтра вечером, – пообещал он.
– Так скоро? – Элис сладко поежилась и натянула на себя одеяло. – Твоя жена позволит тебе?
Он повернулся и посмотрел на нее. Ее локоны были в беспорядке, в глазах сонливость.
– Ты не возражаешь? – спросил он. – Я буду здесь завтра, Элис.
– И я тоже, – ответила она и улыбнулась. – Ты не рад этой женитьбе, Фаллоден, не так ли? Ты был раздражен всю эту неделю. Можешь всегда приходить ко мне.
Постель была еще теплой, смятой и звала его. Под одеялом он легко угадывал соблазнительные округлости тела Элис. Более всего в это мгновение ему хотелось снова забраться под одеяло и провести весь день в любовных ласках, а затем уснуть от приятной усталости, надолго забыться.
Но это был день его венчания.
Он поднялся, ежась от утреннего холодка, и стал поспешно собирать с пола одежду, чтобы окончательно не продрогнуть.
Элинор чувствовала, что смертельно устала. Горничная обеспокоенно суетилась вокруг нее, заметив, как она бледна. Кажется, она не очень одобряла чересчур завитые волосы Элинор и более замысловатую, чем обычно, прическу, которая была совсем не к лицу девушке. Она то и дело повторяла, что мисс поступила правильно, остановив свой выбор на бледно-голубом цвете для подвенечного платья – оно было очень простым, с накидкой того же тона, – а не на чем-то поярче, что еще сильнее подчеркнуло бы бледность ее лица.
Как хорошо, что она устала, думала Элинор, спускаясь наконец вниз, где в гостиной ее ждал отец. День своей свадьбы она будет помнить смутно и как бы в дурмане.
Войдя в гостиную, Элинор была неприятно удивлена, что жених уже ждет ее. Он приехал намного раньше и выглядел великолепно. Граф показался ей еще красивее, чем в их первую встречу. Он тоже был в голубом, словно заранее знал, какого цвета подвенечное платье у его невесты. Казалось, он собрался не на собственную свадьбу, а на прием к принцу-консорту. Но Элинор продолжала испытывать к нему неприязнь. Поэтому она была подчеркнуто холодна с ним, едва кивнула, здороваясь, и даже не пыталась улыбнуться. Разумеется, ни о каких церемонных приседаниях и поклонах не могло быть и речи.
В экипаже по пути в церковь отец Элинор говорил без умолку. Невиданным усилием воли он, несмотря на протесты дочери, встал с постели, чтобы сопровождать ее. Жених и невеста не проронили ни слова.
Когда они приехали в церковь, граф представил свою невесту безукоризненно одетому джентльмену, своему другу сэру Альберту Хэгли. Если ей хотелось подчеркнуть свою холодность и недоступность, то это должен был выразить, как ей казалось, едва уловимый кивок головой. Элинор сразу же узнала сэра Хэгли, как и он ее, но, будучи джентльменом, он и виду не подал. Это он первым попробовал флиртовать с юной «мещаночкой» на загородной вечеринке в поместье ее школьной подруги Памелы, если те посягательства сэра Хэгли можно было назвать флиртом.
– Рад познакомиться с вами, мисс, – сказал он.
– Здравствуйте, сэр, – сухо ответила Элинор.
Ее встретили холодная пустая церковь и приветливо улыбающийся священник. Отец вложил ее руку в руку графа, а затем тот покорно повторил за священником слова клятвы. Она, в свою очередь, сделала то же самое. Потом Элинор почувствовала на своих губах холодные губы графа, его короткий поцелуй, на который ответила столь же бесчувственно. Помнила еще, как улыбался и кланялся священник, завершая церемонию. Сэр Альберт поцеловал ее в щеку, чему она, увы, не могла воспрепятствовать. Затем они снова ехали в экипаже графа.
В экипаже ее мужа.
Да, мужа.
Молодожены направлялись в дом графа на Гросвенор-сквер. Теперь и ее дом. В своем новом доме она улыбалась и кивала головой, здороваясь с выстроившимися в шеренгу слугами. Затем муж провел ее в столовую, где их ждал стол, накрытый на четыре персоны. Как положено, новая графиня Фаллоден заняла свое место в конце стола, напротив мужа. По обеим сторонам от них сидели мистер Трэнсом и сэр Альберт.
За столом велась беседа, иначе и быть не могло. Элинор не помнит, чтобы возникали неловкие паузы. Сама она в разговоре не участвовала. Она также не могла вспомнить, что ела и ела ли вообще. Когда завтрак подходил к концу, неожиданно поднялся ее отец, держа бокал с вином. Элинор инстинктивно протянула руку, словно хотела остановить его, но тут же опустила ее на колени.
