— Мы эту пещеру всякий раз навещаем, и никто — ни в ней, ни в округе, на моей памяти не исчезал, — не поддержал шутки мастер. — Наверняка аборигены хранят предания о событиях, имевших место до одна тысяча девятьсот тринадцатого года. И вообще, не куксись. Потом благодарить будешь и не захочешь слезать. Я когда первый раз наверх взобрался, часа полтора глядел на мир и матерился от восторга. Говорят, что есть места и грандиознее, и краше, — но все они где-то там, а скалы — вот, хоть смотри, хоть щупай. Минут двадцать посопеть — и перед тобой такой вид распахнется, мама не горюй!.. Поглядишь на мир у своих ног и начинаешь понимать резоны отшельников.
— Ты, Михалыч, прям как поэт. Или тур продаешь…
— Жаль, что не художник, — вздохнул тот. — Ладно, Степан, приятного отдыха. А я пошел распределять по секторам гоблинов да орков. Кстати, чуть не забыл, — у тебя нет союзников. Завладеть такой козырной дубиной захотят многие. Поэтому считывай все бейджики, какие только на глаза попадутся.
— Разберемся… — проворчал я, все еще пребывая в уверенности, что от меня попросту избавляются. Весьма тактично, но тем не менее. — Ни пуха вам всем. И… это — пусть победит сильнейший!
— К черту, — осклабился Михалыч, еще раз приветливо махнул рукой и потопал обратно в лагерь.
К пещере вела вполне пристойная тропа, с уклоном, нигде не превышающим пятьдесят градусов. И только мелкие камешки, обильно устилавшие ее, как галька крымские пляжи, мешали наслаждаться свободным восхождением, заставляя все время глядеть под ноги и держать равновесие. По пути пару раз встретились вбитые в землю колья. Видимо, для того чтобы дать возможность менее подготовленным покорителям вершин отдышаться, при этом не ущемляя их самолюбия. Ненавязчивый и очень полезный сервис. Примерно на полпути я и сам не стал изображать супермена, а с удовольствием подержался за кол, давая уняться дрожи в напряженных икрах. Впервые пожалев, что надел кирзачи, а не свои усиленные «боксерки».
Есть у меня такая самодельная пара. Верх от обуви для бокса, а подошва от кроссовок. Удобство и проходимость у этого гибрида повышено в разы. Но я ведь не планировал отсиживаться на горном НП. А для лесных прогулок лучшей обуви, чем сапоги, человечество еще не изобрело. Особенно в заболоченной местности, о чем намекало наличие в округе озера и явно не песчаная почва…
С комфортом отдышавшись, последнюю сотню шагов я уже преодолел с легкостью. Не ботаник, в конце концов. Да и мышцы успели приноровиться к нетипичной нагрузке.
Пещера и в самом деле оказалась вполне обжитой. Не обманул Михалыч.
В паре метров от входа кто-то вполне профессионально сложил из камней примитивный очаг, позволяющий и тепло от костра расходовать постепенно, и жар направлять вверх. Еще чуть дальше, в освещаемой части пещеры, но в недосягаемости для самого косого дождя, у левой стены дожидалась своего часа внушительная поленница. Как бы ни в полкубометра. Солидно… Недельный запас даже для зимнего времени.
Справа — красовалось воистину великанское ложе, не меньше чем на пять персон, созданное, с учетом передового опыта заокеанских бомжей, из подручных средств нынешнего времени — упаковочного картона. А что? Сухо, тепло и относительно мягко. Особенно если учесть, что картон уложен слоями, общей толщиной сантиметров пятнадцать.
А ближе к входу — видимо поставщики торопились обратно или поленились заносить дальше — громоздился запас еды и питья. И если все это было предназначено исключительно для того, чтобы скрасить мой досуг, то увольте! Тут никакой чести ни одного дона Сезара де Базана[14]не напасешься. Как минимум на месяц автономного плаванья. Или это устроители игры для моих гипотетических пленников приготовили? Мерси боку. Значит, они обо мне очень даже высокого мнения.
Но, даже если бы всего перечисленного не обнаружилось, с первого взгляда становилось понятно, что здесь неоднократно ступала нога пытливого человека разумного. О чем наглядно свидетельствовали наскальные росписи. Кстати, вполне цензурные!.. Среди всевозможных образцов письменности преобладали афоризмы и приветственные лозунги. От — «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» и «Sapiens semper beatus est»[15]до — «Без Надежды не входить!».
Имелся и «Спартак — чемпион!». Правда, в единственном виде и жирно зачеркнутый… Не, ну правильно — где ролевые игры, а где футбол? Тут иные интересы и страсти бурлят.
В общем, проведя осмотр вверенной территории, я остался доволен. Здесь можно было не только перекантоваться с субботы на воскресенье, но с комфортом провести полновесный отпуск. При условии, что душевая кабина и ватерклозет в номере не возглавляют список ваших требований к сервису.
Прикинув по здравому рассуждению, что грабить днем меня не будут, — я расстелил шкуру музейного медведя поверх картонного ложа, рядом пристроил дубину, а сам прихватил упаковку пива и пошел на террасу, вживаться в образ.
С прилегающего к подножью леса доносились невнятные выкрики, свист. Над деревьями то и дело, возмущенно вереща, взлетали какие-то птицы. В общем, народ развлекался как умел и желал, а я, несмотря на приложенные усилия и смекалку, оказался чужаком на празднике их жизни.
А с другой стороны, все могло быть гораздо хуже. Достаточно вспомнить, как и чем всегда и везде встречали залетных ухажеров. Это только декларируется, что незамужняя девушка — дичь, на которую охотиться разрешено каждому. Как бы не так!.. Если егеря поймают, вмиг ноги повыдергивают! Так что нечего на зеркало пенять, пока пиво не закончилось. Приютили, обогрели, поляну накрыли. О возвышенном подумать предоставили возможность. Грех обижаться…
После второй банки я решил воспользоваться форой во времени и подняться на плато.
Благо та самая тропинка, что вела к пещере, возле нее не обрывалась, а все так же гостеприимно карабкалась выше. И до верхнего среза скалы оставалось всего ничего — метров тридцать. То есть пришествия охотников за чужими дубинами вполне можно было ожидать и оттуда. Что значит: осмотреть «тылы» не только интересная и познавательная блажь, а — разумная предосторожность.
* * *
Наверх взобрался на удивление легко и быстро.
То ли мышцы приноровились уже чуток, то ли тропа здесь была более удобная, нахоженная. Впрочем, неважно. Не запыхался — и ладно.
Само плато меня не впечатлило. Ровный, как гумно, выгон, размером с футбольное поле, украшенный десятком чахлых кустиков. Вся эта редкая «совокупность веток и листьев, произрастающих из одного места», цеплялась за почву в основном по периметру. Как ограничители безопасного пространства.
