— Ты прав, Хок. Некоторым мужчинам безумно нравится, когда к ним относятся как к детям.
— Нанять тебе няню?
— Только если она будет молоденькой и симпатичной.
— Молодые и симпатичные называются по-другому, — заметил Хок. — Они называются…
— Не важно, — оборвал его Дерри. — Я все равно ни на что не способен, пока на мне этот ужасный гипс.
Он пошевелился, пытаясь устроиться поудобнее.
Хок подошел к одному из летних кресел, взял подушку и вернулся к шезлонгу. Быстрым, ловким, хотя и осторожным, движением он подложил под гипс подушку.
— Спасибо. — Дерри вздохнул. — Эта проклятая штука весит не меньше меня самого.
Энджел взглянула на Хока и вновь поразилась контрасту между грубостью его слов и неподдельной заботой о Дерри.
Хок ответил ей ледяным взглядом.
— Давай приласкай его, — сказал он. — Это отвлечет внимание от лодыжки.
Дерри громко рассмеялся, глаза его выразили удовольствие.
— Вот это я люблю в тебе больше всего, Хок. Все остальные ходят на цыпочках, сюсюкают, как с инвалидом, а ты нет. Как будущий врач, я считаю, что в этом мире найдется место и для сильнодействующих средств.
— Да, — ехидно вставила Энджел, — в плотно закупоренных флаконах.
Дерри на мгновение удивленно замер и снова захохотал. Сморщенное раньше от боли лицо его разгладилось, и хотя было ему двадцать с лишним, выглядел он сейчас моложе. Дерри взял руку Энджел и положил ее себе на лоб.
— Приласкай меня, — попросил он, — ты на меня хорошо действуешь. Вы оба на меня хорошо действуете, а то до вашего прихода я уже стал было жалеть себя.
Раздражение Энджел моментально исчезло. Она гладила Дерри по голове, снимая напряжение его мышц, и все это время чувствовала на себе загадочный взгляд Хока.
Дерри закрыл глаза и глубоко вздохнул, расслабляясь под ее прикосновениями.
— Твои руки такие же, как ты, Энджи. Добрые, щедрые, спокойные. Ты поможешь мне?
— Конечно.
— Ты уверена? Я знаю, как ты занята.
— Сейчас лето, — тихо сказала Энд-жел, — а все мои занятия летом — это впитывать солнечный свет и краски природы вокруг.
Дерри открыл глаза.
— Спасибо. — Голос был тягучим и хриплым. Обезболивающее явно начало действовать. Дерри перевел взгляд на Хока.
— Когда ты хочешь… совершить свое великое путешествие?
На мгновение Хок даже пожалел Энджел, пойманную в сети этим очаровательным парнем, но затем на губах его появилось некое подобие улыбки. Очарование Дерри было неподдельным, он излучал его, как солнце излучает тепло, и оно привлекало к нему людей. Хок никогда не видел, чтобы Дерри солгал или обманул кого-то. Обаяние Дерри было столь же естественным, сколь естественны десять пальцев на руках и ногах. Женщины с их лживостью еще не успели испортить Дерри, и он, Хок, постарается, чтобы этого и впредь не случилось.
— Я не спешу, — сказал Хок. — Пока Энджел не уверится, что ты в состоянии сам о себе позаботиться, она не сможет с легким сердцем отвлечься на эту работу.
Энджел резко подняла голову:
— О чем вы говорите?
Дерри взглянул на нее и наморщил лоб, пытаясь собраться с мыслями.
— Надо… показать Хоку, — удалось наконец ему выговорить. — Я… не смогу…
Энджел перевела взгляд на Хока.
— Ты понимаешь, о чем он говорит? — удивленно и немного взволнованно спросила она.
Слова Энджел то появлялись, то исчезали на границе затуманенного лекарством сознания Дерри. Он хотел дать ей понять, насколько важно помочь Хоку, но язык не слушался его.
Дерри осознал вдруг, каким беспомощным сделало его лекарство, и в панике попытался преодолеть его действие.
— Энджи!
Энджел почувствовала, как напряглись его мышцы. И тут же вспомнила свое собственное ощущение беспомощности три года назад в больнице. Уколы снотворного погружали ее во мрак, лишали даже возможности кричать.
Закованная в барбитуратовые цепи, она кричала тогда только во сне.
— Не сопротивляйся, — как можно тверже проговорила Энджел. — Ты слышишь меня, Дерри? Не сопротивляйся. Пусть все идет своим чередом. Все в порядке.
— Не могу… Хок…
— Я позабочусь о Хоке, — мгновенно ответила Энджел. — Не волнуйся, Дерри. Я рядом.
Она гладила его лоб и щеки, страстно желая, чтобы Дерри успокоился.
— Все в порядке. Спи, Дерри. Я рядом.
Дерри минуту внимательно смотрел на нее. Затем глубоко вздохнул, медленно кивнул и расслабился; и только тут Энджел осознала, что Хок держит Дерри за плечи и что без него она не смогла бы помешать Дерри встать.
— Спасибо, — тихо сказала Энджел. — Дерри понял, что лекарство сильнее его, а это очень неприятный момент. Беспомощность всегда пугает.
Пальцы Энджел сжались, когда она снова вспомнила свои переживания трехлетней давности.
Хок заметил это, не раздумывая взял ее руку в свою и легонько раскрыл кулачок.
— В Дерри силы не меньше, чем обаяния, — сказал он, нежно поглаживая пальцы Энджел.
Она немного успокоилась, но тут же вздрогнула, ощутив, какая горячая у Хока кожа. И внезапно почувствовала себя такой беззащитной, словно стоит нагая на ледяном ветру.
Резко выдернув руку, она вновь принялась гладить волосы Дерри, хотя теперь это скорее успокаивало ее, а не Дерри.
Хок молча, не отрываясь, смотрел на руки Энджел, на волосы, блестевшие от солнца, а главное — на то, как медленно поднимается и опускается под черным шелком ее грудь.
Стремление обладать этой женщиной казалось Хоку естественным, но неожиданно возникшее желание успокоить ее привело его в смущение.
«Чем быстрее я уложу ее в постель, тем лучше. Я еще никогда не видел актрисы, которая так легко и убедительно изображала бы и силу, и невинность. Но в постели игра исчезнет, и я освобожусь от лжи ее и от чар».
— О чем говорил Дерри? — спросила Энджел после нескольких минут молчания.
— Ты имеешь в виду «великое путешествие»?
Не отрывая глаз от Дерри, Энджел кивнула, отчего ее волосы разметались по плечам.
Как хотелось бы Хоку намотать сейчас эти пряди на палец, а потом медленно выпустить их, позволяя нежным, шелковым нитям ласкать чувствительную кожу между пальцами.
— Я ни разу не был на Северо-Западе, — сказал он, — и, честно говоря, ничего не знаю об этом районе. Прежде чем начать здесь строительство, я должен быть уверен, что мне есть что предложить покупателям, кроме роскошных коттеджей и не менее роскошного оздоровительного комплекса.
