Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Поддавшись сентиментальности, Грэшем попытался вспомнить то далекое время, когда еще была жива мать, а отец иногда улыбался. Воспоминания оказались тусклыми, пыльными и представляли почти исключительно маму, словно герцог и не принимал участия в воспитании детей. Дарем возникал в сознании таким, каким стал после смерти жены, — жестким, сухим, закрытым человеком. Ни одного искреннего разговора, ни одного теплого взгляда.
Трудно было представить, что отношения могли измениться, если бы он исполнил последнюю волю отца и вернулся, чтобы выслушать его исповедь. Неожиданно выяснилось, что герцог, этот образец бескомпромиссной, безжалостной строгости, обладал скандальным прошлым. Нет, не просто скандальным. Что такое скандал, Чарли отлично знал. Для поступков отца это определение было бы слишком мягким. В молодости герцог тайно женился на молодой особе крайне предосудительного поведения — актрисе! — а потом, когда чувства остыли, просто бросил супругу. Об официальном разводе Дарем не позаботился и до конца своих дней ничего не знал о судьбе той, которую когда-то любил. Жива ли она или умерла много лет назад?
Даже если не учитывать двуличие подобного поведения, трудно было придумать обстоятельства более неблагоприятные. Обширные владения Дарема должны были перейти по наследству к следующему герцогу; значительная часть денег тоже была привязана к земле, хотя наследство матери существовало отдельно и значительно преумножилось благодаря рачительному и толковому управлению Эдварда. Если графу Грэшему предстояло стать следующим герцогом Даремом, будущее и его самого, и двух его братьев опасения не вызывало. Но если бы вдруг двоеженство отца помешало наследованию, то каждый из троих смог бы получить лишь свою долю материнского капитала и того поместья, которое отец когда-то выиграл в карты.
Словно всего этого было недостаточно, какой-то недоброжелатель раскопал тайный брак и в течение последнего года жизни шантажировал герцога угрожающими письмами. Дарем знал, что бомба того и гляди взорвется, однако продолжал упорно скрывать прошлое. Он предал сыновей самым грязным, самым подлым образом — не только отвратительным фактом незаконного брака, но и отказом признать вину и покаяться.
Горькая ирония ситуации (старый тиран по крайней мере отлично знал, о чем говорит, когда предрекал ужасные последствия скоропалительного, необдуманного брака) казалась мелочью по сравнению с катастрофической опасностью, нависшей над графом и его братьями. Хватит ли сил отстоять собственную правоту, исполнить долг старшего, защитить интересы семьи? Черт возьми, до сих пор всем троим даже не удалось выработать единый план действий. Эдвард стоял на позициях законной борьбы, а Джерард провозглашал намерение выследить и застрелить шантажиста. Чарли, к собственному ужасу, вообще не знал, что делать, и от этого почти ненавидел братьев за их решительность. В подобной ситуации самой надежной тактикой казалось стороннее наблюдение: не лезть, не вмешиваться, не путать планы.
Ни один из братьев не смог доказать собственную правоту. Эдвард вопреки предостережениям рассказал о неприятностях невесте, а та вероломно продала историю скандальной газетенке, после чего бросила незадачливого жениха. В результате положение, и без того запутанное, стало поистине отчаянным. Весь Лондон начал следить за каждым шагом братьев и шептаться насчет «дилеммы Даремов», как окрестили в свете неприглядную ситуацию. Чарли, как всегда, сохранял внешнее спокойствие, однако в глубине души кипел, негодовал и клокотал. Намерение Эдварда вести законную борьбу и добиваться правды в суде он считал единственно верным, однако сплетни чрезвычайно осложняли процесс. Дело продвигалось мучительно медленно. А когда, спустя несколько недель; он приехал к брату, чтобы выяснить результаты тяжбы, тот просто отдал папку с документами и заявил, что возлагает полномочия на него — главного из наследников. Впервые в жизни Эдвард не довел дело до конца, сдался и признал собственную слабость. Неожиданный поступок брата не только шокировал, но и всерьез встревожил. Хуже того, совершенно неожиданно Эдвард отбросил обычную осмотрительность и скоропалительно женился на хорошенькой и чрезвычайно болтливой вдовушке. Ничем иным, кроме как наваждением, объяснить безумный шаг не удавалось.
План Джерарда физически уничтожить шантажиста тоже оказался несостоятельным. Младший брат отсутствовал несколько недель, а потом прислал отчаянное письмо с мольбой о помощи. Эдвард решительно отказался ехать, чем окончательно восстановил Чарли против своей безоглядной и неуместной любви. Тем не менее, брат передал письмо, пожелал удачи и отправился к своей милой женушке, ни капли не заботясь о постыдном, бессовестном, вопиющем пренебрежении интересами семьи. Во всяком случае, так полагал Чарли, приказывая Барнсу срочно упаковать вещи.
Вот так он и оказался в Бате. Завтра предстоит отыскать Джерарда, выяснить, в какую именно переделку тот угодил, и…
Что делать дальше, граф понятия не имел. Наверное, первым делом надо выследить шантажиста, поскольку таким образом все-таки можно добраться до правды. Одно из двух: либо злодей согласится продать доказательства собственной правоты и назовет свою цену, либо его угрозы окажутся пустыми и не помешают Грэшему стать законным герцогом. Трудно сказать, какая из двух версий более неправдоподобна. Очевидно, Джерарду удалось узнать что-то полезное, но, судя по письму, в ходе расследования парень успел жениться, а Чарли уже знал, каким образом женитьба повлияла на Эдварда. Он до сих пор с трудом верил, что трезвомыслящий, расчетливый, практичный Эдвард бросил ради женщины и семью, и заботу о благосостоянии. Джерард всегда был склонен к эмоциональным и даже импульсивным поступкам, так что от него вполне можно было ожидать чего-нибудь и похуже. А потому в борьбе с шантажистом Чарли остался один-одинешенек. Ему предстояло выяснить неприглядную истину о давно пропавшей первой жене герцога Дарема, доказать свои законные права на титул и наследство, а в результате спасти всю семью от позора и нищеты.
Граф бросил взгляд на кожаную папку — она лежала на письменном столе в противоположном конце комнаты и таила все документы, сообщения и заключения многочисленных дознавателей и адвокатов, а также письмо отца, в котором герцог наконец-то раскрыл постыдную тайну. Смотреть на это скопище грязи не хотелось. Чарли заставил себя привезти отвратительные бумаги в Бат, но одна лишь мысль о них рождала в душе гнев и обиду на отца, недовольство братьями и глубокую, тщательно скрываемую от посторонних тревогу: вся его жизнь висела на волоске. Если верить лондонским сплетникам и весьма дорогостоящему поверенному Эдварда, дальний родственник Даремов, Огастус, собирался подать встречный иск и заявить права на герцогский титул. Его претензии основывались на неспособности Грэшема доказать неоспоримое право на наследство. Если палата лордов примет требование, то и сам титул, и все, что за ним следует, в лучшем случае повиснет в воздухе до предоставления убедительных доказательств, а в худшем — перейдет к Огастусу. Оба варианта окажутся губительными.
Чарли надеялся, что ответы на бесконечные вопросы каким-то чудесным образом явятся здесь, в Бате. Больше того, он верил, что получить все необходимые доказательства удастся прежде, чем палата лордов рассмотрит его петицию.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
