Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
Кай покорно принял свое назначение. И, оказавшись среди своры полудиких, рычащих зверей, которых сама Мика – не без оснований – побаивалась, обратил их в послушных собачек, которые каждый раз встречали его, радостно лая и помахивая хвостами.
Мика вдруг почувствовала, как ее глаза наполняют слезы, а кулаки сжимаются. Так нельзя, это неправильно, неправильно! Опустив голову, она ожесточенно заморгала, пытаясь взять себя в руки.
Когда это ей удалось, она подняла глаза на Кая, который тоже как-то странно смотрел на нее. Он не отвел взгляда, как делал обычно, и в черной глубине его зрачков отразилось ее благоговейное изумление перед тем, что она в нем разглядела.
Мгновение спустя он все же потупился. Мика от обиды прикусила губу, но тут же заметила, что он нащупывает что-то в траве. Он протянул руку: на ней лежала заколка-кандзаси, выпавшая из волос девочки, – ее любимая, из слоновой кости, в форме стрелы с настоящими ястребиными перьями.
И в тот же момент снизу послышались голоса служанок, отчаянно выкрикивавших имя госпожи. Мгновение растаяло, как и ее отражение в глазах Кая. Вне себя от досады, она схватила заколку и поскорее воткнула в свою прическу.
Оба поспешно вскочили на ноги, отряхивая одежду. Мика повернулась – надо было бежать навстречу, пока кого-нибудь из переполошившихся нянек не хватил удар от беспокойства.
Краем глаза она заметила на лице Кая то же разочарование… и печаль глубокого одиночества, всегда таившуюся в его глазах.
Она порывисто вернулась, поцеловала его и тут же, не дав себе времени взглянуть ему в лицо, а ему – увидеть ее, умчалась прочь, такая же легконогая, как встреченный ими олень.
Глава 1
Япония, 1701
Кай нагнулся, ощупью исследуя лесную подстилку под зелеными всходами, что знаменовали приход новой весны. Его мозолистые, с несходящим загаром, как у обычного крестьянина, руки зачерпнули рыхлую землю – какое-то животное, пробегая здесь, вывернуло ее из-под мшистых камней и палых листьев.
Втянув носом запах, Кай нахмурился. Что-то не так. Он перевел взгляд на широкую вмятину в нескольких шагах от себя. Однажды ему уже доводилось видеть подобный след – давно, не на этой охоте… очень давно.
Сзади чуть слышно треснула веточка, и он порывисто обернулся, обводя глазами лес. Облегченно выдохнул – никакое не чудовище, всего лишь лиса.
Но не простая. Снежно-белая, она неотрывно и без страха смотрела на него, не двигаясь с места и подняв одну лапу, – смотрела, словно на равного, словно оценивая. Внезапно, будто испугавшись окрика, она метнулась прочь и исчезла в зеленой дымке между деревьев.
Лисица, да еще и белая…
Мгновением позже со склона донесся стук копыт – подъезжали остальные участники охоты. Возможно, лиса просто услышала их раньше?
Кай смотрел, как поднимаются на холм, возникая из утреннего тумана, князь Асано и его спутники. Верхом на конях, в полных боевых доспехах, они походили на видение из прошлого, на отряд, прорвавшийся сюда из прежних, воинственных времен, когда самураями становились, доказав свою отвагу на поле битвы, а не по праву рождения.
Теперь та эпоха уже забывалась. Почти вековой мир, установленный сёгунами Токугава, принес на смену бесконечным кровопролитным войнам жесткий порядок, ограничивающий все и вся. Новая власть закона устанавливала строгую иерархию, которая четко определяла принадлежность человека к благородному сословию воинов-самураев кровью предков, поддерживая его привилегированное положение в обществе. Прочим полагалось знать свое место и не питать бесплодных надежд занять иное – незримые перегородки между сословиями были так же несокрушимы, как стены замка Эдо, твердыни сёгунов.
Большинство из тех, кто поднимался сейчас по склону, нечасто надевали доспехи – только ради того, чтобы попрактиковаться в боевых навыках, которые могли им никогда и не понадобиться. Но эта охота не была заурядной – когда добычу наконец настигнут, вся броня на них и все взятое с собой оружие не покажутся лишними.
Увидев Кая, верховые придержали коней и остановились на подъеме. Только тут он заметил, что перестал дышать, и медленно выдохнул. Потом уселся на пятки и стал дожидаться, пока всадники и князь Асано его признают.
Сам он легко выделил господина по богато украшенному шлему со знаком рода; остальных с такого расстояния он мог только угадывать. Минуло почти двадцать лет, но на мгновение, представ перед охотниками, Кай вдруг вновь почувствовал себя тем напуганным мальчишкой, на которого когда-то, давным-давно, наткнулся такой же отряд.
Он давно уже был не жалким хинином, убиравшим на псарне, а главным ловчим князя Асано, однако в остальном по сути мало что изменилось – настолько, что немудрено на миг и забыть.
Каштановые волосы Кая со временем потемнели, так что он мог сойти и за настоящего японца, а чтобы не волнились, он смазывал их тем же мятным маслом, которое использовали для своих волос самураи. От них самих шел такой мятный дух – впрочем, довольно приятный, – что они ничего не замечали.
И все же, как ни старался Кай быть принятым – хотя бы в качестве слуги, – для господ он всегда оставался прежде всего презренным полукровкой. Его присутствие здесь, само его существование самураи из замка воспринимали так, как если бы он и впрямь был демоном.
Дождавшись карабкавшихся по склону пеших носильщиков и крестьян-загонщиков, охотники вновь двинулись вперед.
Редкое чувство теплоты и приязни коснулось Кая, когда его взгляд встретился со взглядом князя Асано, тяжелым от усталости, но решительным. Даймё вопросительно посмотрел на своего главного ловчего, и Кай поднял руку, давая понять, что обнаружил не просто следы, но нечто более существенное. Он был рад, что может хоть чем-то отплатить человеку, который спас ему жизнь и всегда продолжал верить в него – в отличие от прочих.
Рядом с господином, как обычно, ехал Оиси Ёсио – он стал главным советником князя несколько лет назад, заняв место ушедшего на покой отца. У Оиси были теперь жена, гора скучных обязанностей и сын, только недавно достигший совершеннолетия – то есть чуть младше его самого на момент их первой встречи с Каем. Однако в полном боевом облачении Оиси по-прежнему казался Каю грозным, словно ощетинившийся копьями отряд.
К князю и советнику подскакал еще один самурай – Ясуно, такой же надменный и заносчивый, как прежде. Лет ему было почти столько же, сколько Оиси, но жизнь его ничуть не изменила – во всяком случае, в лучшую сторону. Поклонившись, Ясуно указал вверх по склону, как обычно, словно не замечая Кая.
– Мой господин, думаю, зверь ушел выше.
Ветер отчетливо донес слова до главного ловчего, и его губы сжались в тонкую линию.
Князь, посмотрев на гору, туда, где чаща с разросшимся подлеском становилась еще более непроходимой, только покачал головой.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
