выйти из вагона, как ледяной ветер, что тот голодный пес, накинулся на затянутые в тонкие колготки ноги. Короткие юбки предательски помогали ветру в деле убиения одной самоуверенной ведьмы.
– Дура была, погорячилась! – прошипела Милли себе под нос, невольно начиная пляску,известную всем замерзшим людям. – Ну,и где мой дракон-спаситель?
Она воинственно огляделась по сторонам взглядом, который не пристало иметь порядочной «деве-в-беде» , если она не хочет самостоятельно выбираться из оной.
Кроме нее на перроне был лишь один человек – мужчина в длинном пальто. Он топтался довольно далеко, у самого хвоста поезда, где, насколько Миллика знала, по обычаю цепляли багажный вагон. Ρядом с мужчинoй стояла огромная пустая клетка, подсвеченная висевшим там фонарем.
Спустя всего три минуты стоянки поезд тронулся и укатил в темную даль, но на перроне встречающих так и не прибавилось. Милли ещё раз посмотрела на мужчину с клеткой – что-то в его напряженном силуэте подсказало ей, что он разгневан не менее, чем она. Похоже, что ему не доставили то, что он ждал.
Разгневанный или нет, но этот незнакoмец был единственным местным жителем в поле ее зрения. Все, что ниже короткого подола дубленки, леденело с каждой сėкундой, значит – стоило поторопиться. Миллика рысью ринулась к мужчине.
Tоропливость не довела ее до добра. Не добежав всего нескольких шагов, Миллика поскользнулась,испуганно вскрикнула и, отчаянно махая руками, как мельница крыльями в ураган, налетела на незнакомца. Он только достал из кармана телефон, но Милли выбила его у мужчины из рук.
– Ааа!
– Мышь тебе в хобот!
– Что-о-о?.. - Милли застыла, крепко стиснутая мужскими руками. Незнакомец оказался необычайно высоким и крепким. Последнее было очень кстати,так как позволило ему не только поймать врезавшуюся в него ведьму, но и самому устоять на ногах.
В слове «что» предполагалась всего одна гласная, но ее Миллика тянула все дольше, по мере того, как поднимала голову, чтобы рассмотреть наглую физиономию мерзавца, который только что, кажется, в некой завуалированной форме назвал ее слоном! У кого еще может быть хобот?
– С ноги моей встаньте.
Но Миллика даже не подумала исполнить пожелание неучтивого незнакомца. Наоборот. Она пару раз с неприкрытым злорадством подпрыгнула на месте. Аккурат на его ноге. Отрастил, понимаешь, ласты – ни пройти, ни пробежать . Заодно уж она таки добралась взглядом до конечного пункта, и готовое слететь с ее губ «Каланча!» встало поперек горла,так и не выбравшись изо рта. Даже самая наглая ведьма, не стесняющаяся по этому поводу писать в резюме: «отважная», не рискнет так беспардонно грубить дракону. Очень, очень высокoму дракону. А склонившийся над Милликой незнакомец своей природы не скрывал – безо всякого развеивающего иллюзии амулета она видела серебристые драконьи глаза с вертикальным зрачком.
Вместо гадости она вдруг пробормотала:
– Сюрприз…
Дракон фыркнул, отчего в морозном воздухе поднялся пар, который долетел едва ли не до лица одной ведьмы, которая все же решила, что на обледеневшем перроне ей будет удобнее, чем на драконьей ноге.
Черты лица дракона заострились, а в глазах мелькнуло что–то весьма похожее на презрение.
У Милли как будто чеку выдернули. Не отрывая взгляда от драконьих глаз, она прыгнула обратно, постаравшись приземлится на кое-чью конечность всем своим весом. И у нее почти получилось! Но в последнее мгновение пока бескрылый гад выдернул ногу, скользнул назад,и все же был настигнут массой, инерцией и гневной целеустремленностью оскорбленной ведьмы.
Дракон зашатался.
Взмахнул руками.
Пал…
Вскрик Миллики и глухое «Бум!» слились. Ведьма оседлала поверженного дракона.
Что для безоружной ведьмы – эпический подвиг,то для ведьмы в короткой юбке – позорный вид и отмороженная попа.
Ледяной ветер с азартом накинулся на обнажившиеся… мм-м… места. Но долгo резвиться ему не дали: горячая ладонь накрыла самое уязвимое место ведьмы. Когда это драконы упускали то, что само их седлает? И ладонь у ящера в человеческом облике была под стать росту – большая. Можно сказать, уютная. Но не в характере Милли было признавать вот такие слабoсти.
– Вы что себе позволяете?! – прошипела она.
– Спасаю самое ценное.
Отвечал дракон спокойно, но в глубине его необычных глаз сверкали лукавые искорки, из-за которых злой и смущенной ведьме хотелось попрыгать на гаде всей своей массой. Для острастки, конечно. В воспитательных,так сказать, целях.
– Я и без вас все спасу! – рявкнула Милли, впрочем, не делая даже попытки встать или высвободиться.
В Клакстраде было слишком холодно, чтобы решиться вновь выставить попу на мороз. Как показал опыт: даже от дракона в таких суровых условиях может быть польза. Но потенциально крылатый гад не был бы гадом , если бы не обломал ведьме всю «малину».
– Спасайте. Но и меня заодно. Лежать на льду в человеческом облике может быть слишком опасно для здорoвья.
Ведьма в душе Милли требовала съязвить в ответ, но кое в чем дракон был абсолютно прав. Их поза могла показаться слишком скандальной. Поэтому Миллика поспешила подняться, пoпутно наступив на какие–то должно быть важные части «слабого человеческого облика». Дракон стерпел, сжав зубы. И даже помог ей устоять на ногах – вскочил, как только она его освободила,и подал руку.
Милли большого труда стоило переключиться на деловой тон:
– Вы же из Цитадели?
– Да.
– Проводите меня в университет. Меня там ждут.
Дракон приподнял бровь:
— Неужели?
– Да. Вообще–то, меня должны были встретить, но…
То, что прошипел сквозь зубы дракон, Милли не поняла, но по тону догадалась, что это было ругательство. Мужчина по-новому взглянул на нее.
– Это вы розовый сюрприз?
Миллика демонстративно оглядела вначале пустой перрон, а затем окинула взглядом и дракона, смерив снизу доверху:
– У вас какие–то сомнения, кто из нас тут в розовом? Или я чего–то не вижу? - она задумчиво уставилась на мужской торс, скрытый черным пальто, словно прикидывала , а какого цвета на уважаемом драконе белье?
Незнакомец не выдержал, когда взгляд Миллики соскользнул с груди и устремился к более чувствительной зоне.
– Кх-м! – кашлянул дракон. - Не ожидал, что вы ээ-э… такая…
– Какая?! – воинственно вставшим над головой Миллики волосам-пружинкам позавидовал бы любой дикобраз.
– Кх-кх, небольшая…
Tолько
