Ноги мои болят, надо мять пятки!
Помахав Нгуену, иди, мол, главнокомандующий с нескрываемым наслаждением опрокинулся на постель. Даже не разоблачившись. О Гванук быстро убрал циновки гостей и подобрался к пяткам своего нового господина.
— Проклятая старость… — с невыразимой болью вдруг пробормотал он. — Отвратительная… немочь. За что?..
— Зато ваша жизнь была наполнена великой славой, — неожиданно для себя попытался утешить генерала слуга.
— Если бы, О… Если бы… — Ли Чжонму вдруг перешел на шепот. — Ты не должен обижаться, когда я… пренебрегательно в тебя говорю…
— И в мыслях не было! — вскинулся Гванук.
— Тихо… Было или не было — то твоя голова. Просто знай: ты важен ко мне. Ты, О Гванук, мой главный дающий помощь. Я ценю твою. Я должен тебе мечту.
— Ну, что вы, сиятельный… — слуга был в ужасе от откровений старого генерала.
— Еще тихо. Тебе надо понимать: я не хочу, чтобы прочие это узнали. Твою важность ко мне. Понимание?
— Понимание, — кивнул Гванук, чувствуя, что вид старых пяток генерала размылся от влаги в глазах.
— Малый невидный О станет опорой меня. Никто не заподозрит это в малом О. А он ничего не упустит, верно?
Непонимающий, что именно нельзя упускать, О лишь послушно кивнул.
— Передай, что говорили вельможи после выхода? — сразу объяснил свою мысль Ли Чжонму. — Обо мне, о совете.
Слуга обомлел. Уж он такого наслышался…
— Восхищались твоей прозорливостью, сиятельный. Тому, как глубоко ты хочешь вникнуть в суть вещей.
Старый генерал так дернул ногой, что едва не лягнул своего почтительного слугу. С кряхтеньем сел, помогая себе руками, нагнулся вперед, ухватил Гванука за одежду и притянул к себе.
— Не проведаю, кто научил тебя, что лесть — это хорошо. Забудь это, О! Лесть — еда дураков. Она нужна тем, кто желает жить в слепоте. Ясно? Никогда, слышишь? Никогда не подавай мне лесть! Мне нужна только правда. От всего. Но от твоего рта — большинство! Сейчас я считаю твои слова глупостью. Завтра сосчитаю изменой.
— Прости меня, сиятельный! — Гванук испуганно рухнул на пол. Рухнул бы — но генерал держал его крепко. — Я всё понял… Но… Но такие слова и в правду произносили…
Старый Ли хохотнул.
— Дай-ка угадаю: был один мужчина, и зовут его Ли Сунмон?
— Верно! — искренне восхитился Гванук. — Как ты догадался, сиятекльный? Он твой родственник? Из твоего понгвана?
Улыбка сползла с лица главнокомандующего.
— Я не помню, О, — со страхом прошептал он. — Ты должен выяснить. Пойдешь к воинам и морякам — поузнай. Про Сунмона. И вообще — есть ли тут моя семья. Кто-то.
Подумал и добавил:
— Но и выспись тоже. Хорошо спи. Завтра — сложно-тяжелый день встанет. Много дел. И много твоей помощи взыскую. Нехорошие мысли меня глодают.
— Какие? — испугался Гванук.
— Плохая война. Вместо великого флота — лодочки. Вместо великой армии — сотни крестьян даже без палок. Да и командующий… в ту же стать. Старый, дряхлый, немощный…
— Что ты, господин! Твоя слава, твои победы…
— Велел же, не улещи! Воли к борьбе нет. Тело требует: отдых, отдых. Противность! Моя бы воля, О — я бы никому в большой должности состариться не позволил. Но в этой отвратной старой туше — я… теперь раздумывать надо… Опять же, что за война! Идем бить врага туда, где врага нет. Рождается в голове странность: ненастоящую армию послали на ненастоящую войну.
— Господин, ты велел мне говорить тебе правду…
— Истинно!
— Тогда, может, это и хорошо? Приедем на Цусиму, воевать не будем. Все целые вернемся домой.
Старый генерал покачал головой.
— Тебе, видно, хорошо. А вот мне… А если вдруг не учли — и будет враг? А мы… такие вот… Нельзя такой надеждой жить, О. Это та же лесть. Хуже лести. Обман себя — еда для слабых. Надо быть сильным. Всегда! А там и победы… Ладно, ступай! Утром жду.
Глава 4
Гванук не успел первым прийти к старому генералу. Ранним утром Ли Чжонмун сам вылез из своих покоев и начал требовать лодку, чтобы та доставила его на судно с военной машиной Чонтонг. Всё еще злой капитан Ри сдержал свои чувства и принялся орать за борт, призывая какую-нибудь ближайшую лодку. Огромный флот Чосона, с одной стороны, за ночь сбился в плотную кучу, но с другой — ряд нерасторопных и малых судов наоборот в темноте отнесло сильно далеко. Сейчас они мучительно пытались догрести до основной массы кораблей.
— Наше счастье, что море тихое, — зло бормотал под нос Ри Чинъён.
Гванук с поклоном подобрался к генералу Ли.
— Исполнил твою просьбу, сиятельный, — прошептал, глядя в доски палубы. — Командир из Правой армии Ли Сунмон совсем не родич вам. Его клан-понгван Ли происходит из провинции Канвон, так что к вашему роду он отношения не имеет.
— А иные есть?
— О таковых ни от кого не слышал…
Ли Чжонму выдохнул с нескрываемым облегчением и громко приказал:
— Малый, шагни в покой мой, прими стул! Будешь со мной, чтобы его носить и подносить! — и шепнул. — Ты молодец.
Окрыленный слуга рванул за стулом со всех ног. Он вернулся как раз, когда к борту подошла лодка.
…Удивительный гебуксон, он же «черепаха» был раза в полтора меньше мэнсона, пониже, да и паруса тут стояли совсем малые (кораблю приходилось полагаться на весла), но выглядел мощно. Крепкие дощатые борта имели лишь узкие прорехи для стрелков, сверху большая часть палубы была перекрыта настилом, укрепленным бронзовыми пластинами. А из бортов и самой крыши торчали во множестве острые штыри, ножи и прочие острые лезвия.
— Крайне любопытно… — пробормотал старый генерал и потребовал себе одно весло. Трижды рубанул им по ближайшей торчащей пике, пока все-таки не своротил ее набок. После чего удовлетворенно сел.
Командующий Левой армией Ю Сып уже ждал их. Дверцы в борту «черепахи» были открыты, главнокомандующего заботливо затащили в утробу «черепахи», Гвануку со стулом пришлось карабкаться самому. Внутри было сумрачно и затхло: слишком много людей, слишком мало простора. Слуга порадовался своим мелким размерам, так как мог идти в утробе кобуксона в полным рост, а вот крупному Ли Чжонму пришлось пригибаться. Он разогнул болящую спину только на носовой площадке, где крыши
