любое знание, разобраться в любой механике мироздания. И это лишь тень былых возможностей. Луна и Океан впервые в своей жизни почувствовали страх и почтение. Откуда бы не прибыла душа их нового знакомого, те земли были поистине удивительны и могучи.
Впрочем, не только своим потенциалом в обучаемости привлёк внимание Великих Духов Ретт. Будучи одними из сильнейших духов, выше которых были лишь Раава и Ваату, как воплощения целых концепций на подобие зла и добра, света и тьмы, хаоса и порядка, разрушение и созидание, удачи и неудачи и всего подобного, Луна и Океан многое знали и умели. Но в отличии от Раавы и Ваату, скованных своей природой, не способных выйти за её пределы, двое возлюбленных были одними из умнейших и мудрейших духов мира. Единственные кто догадался привязать частичку своей сущности к материальному миру и через неё управлять своей силой, а главное постигать её. Не будет преуменьшением сказать, что Луна и Океан были самыми умелыми духами в обращении со своей силой, превосходя в этом даже Высших Духов Ваату и Рааву. И человек со столь могучим умом и остатками знаний другого мира мог открыть новые грани их сил. Или хотя бы Океана. А потому они помогали ему, открывали природу его силы как мага воды, делились сутью воды, её природой, направляя поток мыслей молодого мага, чтобы тот не делал ошибочных выводов и не тратил время на тупиковые пути. На удивление это оказалось очень просто, Ретт и так имел прекрасные аналитические способности, пусть до некоторых вещей просто не мог дойти, не имея даже зацепки к ним. Но в такие моменты ему помогали Великие Духи, подсказывая и даже иногда показывая. И мальчик более чем радовал двух супругов, семимильным шагами продвигаясь в своём искусстве покорителя воды. Он уже знает о духовно ядре, чувствует его и силу что растекается по его телу. Скоро он упрётся в потолок местных, среди которых лишь единицы могут ощутить свой источник сил. И если духи не ошиблись в своём юном избраннике, он начнёт открывать новые грани своего дара, а когда его личных возможностей начнёт не хватать, он займётся обучением своих помощников. Жажда знаний горела в юноше так ярко, что почти затмевала собой остальные его черты, хоть и далеко не полностью, те же столбы личности стояли не менее крепко чем и его жажда познания. Будь иначе и духи бы не делились с ним своей мудростью, прекрасно понимая, что такой человек в какой-то момент просто остановиться, удовлетворившись ролью самой большой жабы на болоте.
* * *
Дай сын Нории, ученик Аолла.
Дай был сыном охотника, его отцу в своё время повезло спасти на охоте вождя Арра. Тот получил ранение от медведесобаки и чуть не истёк кровью, но его отец нашёл его и выходил. В награду Нория попросил обучить его сына, у которого проснулся дар к магии воды. Столь необременительную просьбу Арр выполнил легко. И вот Дай уже семь лет учиться водной магии, постигая её особенности и приёмы у своего мастера. Ну как постигая… пытаясь. Два года назад у его мастера умер внук, просто сгорел от горячки, а дочь не выдержала горя и наложила на себя руки. Так и остался его старый мастер без семьи, жена умерла ещё три года назад до инцидента. И пусть ему было жаль мастера Аолла, но это не отменяло что последние два года Дай лишь оттачивает то что уже изучил, да присматривает за своим мастером что или грустно смотрит в пустоту, или заливает горе алкоголем. Грустно было видеть ещё полного жизни мага воды в таком состоянии, он помнил, как мастер Аолл легко и непринуждённо расправился с целой бандой бандитов в двадцать человек, даже не вспотев. И видеть столь сильного человека в столь жалком состоянии Дайю было неприятно. Впрочем, у него ещё были надежды. Недавно он встретился с принцем Реттом, и они разговорились о магии. И в ходе разговора он посетовал на состояние своего учителя. Тот обещал прийти и посмотреть, что можно сделать. Всё это пронеслось у него в голове, когда тело его мастера проломило ледяные стены его дома и плюхнулось в городской водоканал.
— Наглый мальчишка! — Взревел весь мокрый, злой и страдающий похмельем, а потому ещё более злой, мужчина в возрасте. Его лицо скрывала длинная неухоженная борода, а длинные волосы с редкой сединой спадали до плеч. Одет тот был в простую шубу, с сальными пятнами. Но никто бы не посмел что-то выговаривать ему, ведь тот уровень покорения стихии что продемонстрировал он в момент, когда выбирался из воды, был поистине великолепный. — Да ты хоть знаешь кто я…!? — Продолжал кричать Аолл, но был прерван мощной струёй воды, что сбросила его назад в воду.
— Знаю. — Проговорил показавшийся юноша из пролома. Холодный тон и выражение лица подчёркивались буквально замораживающим взглядом ледяных глаз. Что-то серьёзно разозлило наследника вождя, и тот даже не думал скрывать своё недовольство. — Ты жалкий слабак что уже второй год жалеет себя.
— Да что ты знаешь?! — Продолжил надрываться его мастер, показавшись из-под льда, прорыв туннель под дорогой, нанося удар ледяным хлыстом. Даже в своём нынешнем состоянии, после двух лет пьянства, он продолжал быть мастером магии воды.
— Мне плевать. — Устало-пренебрежительно сказал Ретт, одним единственным движение ладони выращивая на пути водного хлыста стену из льда. — Пока ты столь жалок, столь сильно упиваешься своим горем и представляешь из себя пьяное ничтожество твоё мнение мне неинтересно. — И тут же атаковал, взмахом руки послав в Аолла тонны воды. Когда вода схлынула то Дай увидел своего мастера, закованного в лёд, лишь голова была свободна. — Завтра жду тебя и твоего ученика у выхода в тундру. Трезвым, чистым и готовым к походу. Не придёшь, притащу силой. — Сказав это Ретт начал уходить, не обращая внимания на гневный взгляд мастера Аолла.
— А это… не слишком? — Спросил Дай, когда Ретт поравнялся с ним. Мастер Аолл жил в собственном двухэтажном особняке, у которого имелся передний двор, обнесённый небольшим заборчиком, в воротах которого всё это время и стоял Дай.
— Ему нужна встряска и я её обеспечу. — Хмыкнул Ретт. — Чтобы он там не говорил, как бы не горевал, но в нём всё ещё сильна гордость мага. Гордость сильного, того кто в одиночку может раскидать десяток воинов и не вспотеть. И эта гордость заставит его хоть немного, но сбросить печаль о погибшей дочери и внуке, а дальше видно будет. —
