дал формулу нынешней России («Есть Путин – есть Россия, нет Путина – нет России»). Эта Россия – есть. Идет своим путем. Грозя не в шутку, борясь (неважно, с чем) всерьез. На поражение. На самоистребление.
Осенние «уроки о главном»: Заметки эпохи мракобесия - ЭХО
October 21, 2024 00:42
Капсула уединения: новости коммерческого некрояза - ЭХО
Москве начали торговать «капсулами для уединения». Несмотря на игривое объяснение, что камера предназначена для спасения «от разгневанной тещи», описание (и толщина стенок, и запас еды, и возможность сидеть всей семьей) показывает, что это портативное частное бомбоубежище. Его и землю предлагается зарыть. И да, даже бомбоубежище на коммерческом некроязе – капсульное уединение.
Капсула уединения: новости коммерческого некрояза - ЭХО
October 21, 2024 00:41
Украинская Вандея - ЭХО
Экономя место и сокращая дистанцию, перейду прямо к сути: вопрос о готовности или неготовности Украины признать в какой-либо форме, временно или постоянно, отторжение Россией аннексированных территорий стал камнем преткновения в отношениях Зеленского с Западом, в то время как никем при этом не доказано, что такое признание может обеспечить и тем более гарантировать Украине мир и безопасность. Зеленский оказался зажат между двух «стенок» – «внешней», где от него требуют сдачи позиций для «прекращения войны», и «внутренней» – партией войны, которая сегодня стала его единственной политической опорой и которая требует продолжения войны до поражения России, реального или мифического, символическим выражением которого считается возвращение к границам 1991 года. Сейчас Зеленский пытается пройти между струй, как можно дольше сохраняя «стратегическую неопределенность» как по «территориальному вопросу», так и по вопросу любого возможного прямого контакта с Москвой на иных условиях, чем капитуляция Кремля вообще, поскольку такая «неопределенность» является залогом его политического выживания. На самом деле никакой неопределенности нет, а есть талантливая антреприза. По моему мнению, – которое, конечно, субъективно и основано на догадках, – де-факто Зеленский давно ведет с союзниками торг о гарантиях в случае перемирия, но де-юре этот торг называется «планом победы», чтобы не спугнуть «партию войны». Это выглядит немного как дипломатическая шизофрения, но в условиях психоза войны такое поведение нормально. Я не стал бы впутываться в эту историю (себе дороже), если бы не два обстоятельства. Во-первых, я считаю, что антреприза («да» и «нет» не говорю) не может продолжаться вечно, – у любого шоу есть антракт и финал, – и в тот момент, когда в зале включат свет, дискуссия в партере и на галерке пойдет с утроенной энергией, поэтому лучше провести ее заранее и организованно. Во-вторых, – и это самое главное, – вопрос о судьбе оккупированных территорий лишь косвенно связан, если вообще как-то связан, с вопросом о перемирии. Как по мне, так никто не доказал еще, что для Путина целью войны является захват территорий, и что он готов прекратить огонь в обмен на признание его прав на эти территории, да и говорит он прямо противоположное. Для него эта война – за «советское наследие», то есть за повышение геополитического статуса России, за новый передел мира. Если он ее проиграет, то он, конечно, утрется и территориями разрушенного Донбасса, но только в том случае, если проиграет. Установление контроля над территориями юго-восточной Украины не было причиной войны и тем более не является причиной, по которой Кремль будет готов ее прекратить. Он ее прекратит только в том случае, если его «танк» сядет днищем на противотанковый натовский ёж (то есть если реальная сила противодействия агрессии станет равна силе самой агрессии). Территории Донбасса и окрестности – для Москвы не более чем отступное, позволяющее не допустить развития революционной ситуации в России вследствие тотального поражения (а недостижение реальных первоначальных целей войны – это и есть поражение для Путина, которое ему придется маскировать под победу) и возможность не применять ядерное оружие и другие суицидальные средства спасения своей власти. Подводя итог, позволю себе сформулировать вывод следующим образом. Территориальные уступки не являются ни предлогом, ни способом, ни гарантией прекращения огня и заключения перемирия с Россией. Таковыми могут быть лишь внятные силовые контрмеры, которые убедительно продемонстрируют Путину, что достижение им первоначальных целей этой войны нереально. Тот, кто думает иначе, – наивный романтик. В этом смысле часть риторики «плана Победы» Зеленского я поддерживаю. Кулак у носа и ров с крокодилами – вот единственно работающая формула мира в Европе, пока в России сохраняется путинский режим. Но это ничего не говорит нам о судьбе оккупированных территории. Должна ли Украина продолжать терять лучших людей и подрывать свою экономику в попытках «любой ценой» вернуть захваченные территории, если вопрос о гарантиях безопасности будет решен? Действительно ли это та историческая задача, которая «стоит мессы», к сожалению – заупокойной? Иными словами, должна ли Украина при выполнении «обязательной программы» – двух ранее названных условий («кулак» и «ров»), – продолжать стремиться выполнить «программу максимум» (скорее всего, невыполнимую на данном отрезке истории, если Запад прямо не вступит в войну на стороне Украины – а он не вступит), включающую освобождение оккупированных территорий и нанесение стратегического поражения России? Или же Украина может отложить решение этой исторической задачи «на потом» (либо вообще отказаться от ее решения в перспективе), сохранив людские и материальные ресурсы (простите – человеческие жизни и остатки экономической инфраструктуры), сосредоточившись на обустройстве «корневой Украины», которую все же удалось отстоять героическими усилиями всего украинского народа, хоть и ценой невероятных жертв? По этому вопросу в украинском обществе нет сегодня единства. Эмоционально для народа, который вырос на довженковской «Земле», очень трудно принять этот кажущийся унизительным компромисс. Но постепенно растет число и тех, кто думает, что эта овчинка не стоит выделки собственной шкуры, а главное для Украины – в сохранении и приумножении того, что удалось сберечь. В любом случае, украинское общество достойно того, чтобы вопрос был обсужден открыто во всех своих сложных деталях и обе стороны выслушали спокойно друг друга без обвинений в «зраде» и непатриотизме, придя осмысленно к разумному консенсусу, каким бы он ни был. Идея всеукраинского референдума в этой связи становится
