десять лет до этого. Его войска три дня безуспешно осаждали стены города. Тогда император тайком прокрался – по акведуку, где тогда не текла вода, – в город и предстал перед изумленными жителями. Так при помощи дерзкой хитрости он захватил город и заставил царствующего императора Тиверия II спасаться бегством[55]. В 821 году, в свою очередь, Фома, бывший приближенный правящего императора Михаила II, попытался свергнуть того, подняв восстание, имевшее широкую социальную поддержку. Для этой цели он привлек на свою сторону флот, который в течение года (с декабря 821 года до весны 823 года) осаждал морские стены. Однако хорошо укрепленный город выдержал длительную осаду, пока, в конце концов, и это восстание[56] прекратилось. Алексей I Комнин, напротив, согласовал свое провозглашение императором в 1081 году с главами самых знатных семей, которые все уже обосновались в столице, но смог добиться успеха только благодаря иноземной гвардии, состоявшей из наемников[57]. Несколько таких примеров показывают, что даже в ситуациях, близких к гражданской войне, оборонительную систему города можно было преодолеть или блокировать только при помощи неких сил внутри города.
Фоллис императора Маврикия Ок 596–597
Больше, чем подобные внутренние конфликты из-за престола, создававшие проблемы для столицы, Константинополю грозили, конечно, иноземные захватчики, которые не могли рассчитывать на поддержку внутри города. Против них в первую очередь и была разработана система его обороны. В этих случаях Константинополь в определенном смысле оказывался жертвой своего географического положения и тех богатств, которые были сосредоточены в городе. Еще в IV веке фракийские земли наслаждались относительной политической стабильностью, однако все изменилось к концу столетия, когда город почувствовал последствия той евразийской волны миграций, которая получила в исторической науке название Великого переселения народов. Эта эпоха, закончившаяся для Византийской империи лишь после окончательного захвата власти османами в XV веке, открыла земли к северу от столицы для передвижения, а временами и расселения так называемых гуннов и германских племен, как и аваров, славян, болгар, венгров, печенегов, половцев и монголов. Хотя город не находился непосредственно на путях их передвижений, но был так близок к ним, что манил разграбить богатые окрестности и попытаться преодолеть его стены. Если в таких случаях нападавшие приходили из областей к северу от Босфора, то перед городом возник второй фронт с той стороны, которая долгое время считалась безопасной, – Малой Азии. В начале VII века персидские войска Сасанидов впервые появились перед Константинополем на противоположном берегу Босфора, во второй половине того же столетия оттуда напали арабы, а в конце XI века – сельджуки (тюркский народ, осевший в центральной части Малой Азии), и, наконец, начиная с конца XIII века, обитатели различных турецких эмиратов, включая османов, поселившиеся прямо напротив города[58]. Первое испытание недавно построенные сухопутные стены прошли в 434 году, когда город осадил царь гуннов Руа; в 447 году войска Аттилы также дошли до его стен. Когда в 626 году император Ираклий воевал на востоке против Сасанидов, те продвинулись до Босфора и заключили союз с аварами, которые встали перед сухопутными стенами города. Помимо неодолимости стен, византийцам помогло, впрочем, и превосходство на воде, которое делало невозможным нападение со стороны моря и не дало осуществиться запланированному соединению вражеских войск. В счастливый исход одной из самых серьезных угроз в истории свой вклад тогда внесло и географическое положение города: две морские границы и одна сухопутная, то есть его полуостровное положение.
Следующий драматический конфликт решился почти исключительно на море: в 674 году появившийся перед городом арабский флот пытался в течение четырех лет нападать на Константинополь с некоторого расстояния, совершая свои атаки из безопасных убежищ на Мраморном море. При этом речь шла все же не о разграблении, а о завоевании города – чтобы навсегда убрать со сцены главного соперника халифата. Хотя к тому времени стен на Мраморном море, вероятно, еще не хватало, чтобы отразить мощную атаку, однако спасение городу принесло военно-техническое новшество[59]. Именно тогда в первый раз было применено секретное оружие – уничтоживший арабский флот греческий огонь (смесь из нефти и селитры, которая запускалась при помощи катапульт, распространялась по поверхности воды и вызывала пожар)[60].
В 717 году арабское нападение повторилось. К тому времени, однако, были усилены морские стены, и снова применен греческий огонь. В этой связи впервые упоминается и о том, что защитники города перекрыли Золотой Рог цепью, которая подвешивалась к башням на современном Дворцовом мысу и на противоположном берегу залива, откуда ее можно было поднимать и опускать. В существовании такой цепи (она имелась также в портах Анталии и Дамиетты) нет оснований сомневаться, но как этот защитный механизм в реальности функционировал – каковы были длина и вес этой цепи, – остается таким же предметом дискуссий, как и возможное место расположения пилонов – башен для ее крепления[61]. Если к арабским атакам жители Константинополя в свое время были готовы, то иначе дело обстояло с варягами-русью, которые в 860 году напали на город совершенно неожиданно, спустившись вниз по Босфору на небольших быстроходных судах. Этот «флот» был, конечно, не в состоянии причинить какой-либо вред оборонительным сооружениям, однако оттого еще сильнее разграбил и разорил земли вокруг них[62]. Набеги киевских князей повторялись в следующем столетии еще дважды (в 907 и 941 годах).
С VIII века с севера Константинополю постоянно угрожали болгары. Еще в 813 году хан Крум символически вонзил свое копье в Золотые ворота[63], но только царь Симеон сто лет спустя, ведя переговоры с Константинопольским патриархом Николаем Мистиком, имел реальную возможность взять Константинополь без боя и сделать его столицей Болгаро-византийской империи. Этот план потерпел, однако, неудачу из-за оппозиции против чужеземного государя; впрочем, царь попытался сделать это еще раз в 924 году, но снова тщетно. Никогда с 626 до 1204 года судьба города не висела на столь тонком волоске, как в этой ситуации. Чуть позже, в 934 году, под стенами города стояли венгры, и легенда гласит, что их полководец Ботонд, подобно хану Круму, вонзил топор в Золотые ворота. В 1090 году возникла ситуация, похожая на 626 год, но теперь это были печенеги (также тюркский народ, как и авары), осадили город с суши, а с моря их поддерживали сельджуки из Измирского эмирата. В этой ситуации император Алексей I
