смотреть на шпану. На отребье.
— Чего надо? — спросил я со сталью в голосе.
Они замерли. Переглянулись.
— Слышь, Андрюша-Маркуша, ты берега попутал, или че? Ты как базаришь? Или мы тебе плохо указали, где твое место? А? Так сейчас напомним!
Он сорвался с места на меня, занеся кулак для удара. Выглядело комично. Я вдохнул воздух глубоко в грудь, собираясь с силами.
Джеб правой рукой был резким, как чертик, выскакивающий из табакерки. Мой кулак врезался в кадык пацана с хрустом. Он запнулся. Его глаза раскрылись в ошеломлении, а зрачки расшились от страха. Я отвесил ему левой рукой смачную и постыдную оплеуху, от которой, по идее, он должен был улететь в стенку по правую от меня руку и размазаться по ней.
Сил хватило только на звонкий шлепок, словно по заднице. Но парня скосило. Он крутанулся и упал на коленки, хрипло дыша.
— Следующий, — сказал я, стряхивая правый кулак после удара. Кости неприятно ломило. Сил в этом теле и вправду было очень мало. А еще… меня смущало, что я не ощущал присутствия Силы. Словно… Черт… Гримуар. Конечно.
Азазель не просто так ухмылялся и склабился, когда соглашался всю мою силу перенести со мной. А проводник демонической энергии, где остался, а? Правильно, дома. Поздравляю тебя, Марк. Ты получаешь звание почетного клоуна, которого дважды за последний день обвели вокруг пальца. Оставили с носом. Какие там еще есть сравнения?
Это не значит, что я не могу колдовать. Что я полностью бессилен. Нет. Но, прямо говоря, сейчас весьма и весьма ограничен в своих способностях.
Именно это я и почувствовал, когда отвесил пощечину этому пацану. Отсутствие должного уровня энергии.
Они молча кинулись втроем. Отлаженная схема. Стали теснить меня в узком пространстве со всех сторон. Пытались достать прямыми ударами рук, пинали ногами. Я уворачивался, либо отбивал их удары и наносил ответные. Крутился, как медоед, которому нечего терять.
Один из них умудрился схватить меня сзади и попытался выкрутить руки. Я со всех размаху саданул ему пяткой по стопе, после чего добавил затылком в нос.
Медленно. Удар под дых заставил меня согнуться, после чего мне заехали по хребту с двух рук и добавили по ребрам с голени. Я успел выставить руки и прикрыть живот. Схватил этого урода за стопу и дернул на себя. Он пошатнулся. Я крутанулся на земле и въехал ему прямо по яйцам, от чего он завизжал, как кот, которому прищемили хвост и рухнул на землю, держась за причинное место.
Кувыркнулся через голову назад и встал на ноги. По подбородку что-то текло. Двое стояли напротив меня. Они не понимали, что происходит. Зашуганный пацаненок, которого они все время крепили и пинали как могли, вдруг оскалился.
Я прикоснулся большим пальцем к губе и посмотрел на него. Кровь. Интересно, лопнула просто потому, что пересохшая или умудрились рассечь, а я и не заметил?
— Ну, чего ждем? — спросил я и сплюнул кровавый сгусток в сторону. — Или очко жим-жим?
— Т-ты ч-че, с-сука? — не выдержал заика. Он выхватил из-за пояса заточку. Его худая крысиная мордочка вытянулась в каком-то оскале. Пацан сделал выпад в мою сторону, крестом расчертив воздух. Я рефлекторно отклонился корпусом и сделал шаг назад, перенес вес на эту ногу.
— Ладно, играть так играть, — сказал я и хищно улыбнулся. Я выставил руку вперед и мысленно произнес заклятие. На кончиках пальцев сверкнула маленькая пентаграмма. Заика попытался дернуться ко мне, но рука, в которой он держал заточку, оставалась в зависшем положении.
Я видел, как его глаза почти выпали из орбит от удивления. Он смотрел на свою руку, как на инородное тело, которое не подчинялось его власти. Мозг посылает импульс, а в ответ — балалайка.
Что за слово такое странное… балалайка? Откуда я его знаю?
— Саня, ты чего? — спросил его приятель пониже ростом, но пошире в плечах.
— Рука, — сказал заика сипло. — Она… н-не слуш-шает-тся м-меня.
Я дернул правую руку на себя и резко развернул влево. Рука заики описала полукруг и вогнала заточку своему хозяину в левое плечо.
Он завыл, как сирена.
— Саня! Ты че творишь, Саня!
— Ничего он не творит. Простейшее заклятие контроля, — процедил я сквозь зубы. Это действительно было простейшее заклинание, на которое сил хватит даже у самого бездарного демонолога.
Его приятель схватился за голову, отскочив от заики, как от прокаженного. Трое были повержены физически, один — сломлен морально. Он сорвался с места, прочь из переулка, пока его друзья: с отбитыми яйцами, выбитым кадыком и заточкой в левом плече валялись на полу и пускали сопли.
— Помогите! Полиция! Кто-нибудь! — верещал коренастый отщепенец, сверкая пятками.
Я стоял в тесном переулке перед поверженными врагами, улыбаясь. Это была улыбка торжествующего правосудия. Будут знать, как толпой нападать на беззащитных; как щемить того, кто не может дать сдачи.
— Да, это жоска, — прокомментировал бесенок.
Воздух пронзил резкий звук свистка. Напротив выхода из переулка возникли высокие фигуры с широкими плечами. Они перегородили выход. Тот, что стоят впереди, выставил дубинку в мою сторону.
— Полиция, всем оставаться на своих местах! Ты! В конце переулка! Лицом к стене, живо!
Глава 4
Похоже, я попал
— IV —
— Похоже, ты попал, — сказал бесенок.
Я медленно поднял руки. При большом желании я мог бы разобраться и с ними, но становиться вне закона сейчас и вообще — не выгодно. Мне надо узнать больше. Мне надо стать сильнее. Мне надо разобраться, как устроен этот мир.
— К стене! — гаркнул тот, что шел впереди всех.
Я послушно подошел к стене, слегка повернул голову и прислонился щекой к холодному шершавому кирпичу. Он пах сыростью. Руки тоже положил на стену. Приятная прохлада. Только сейчас осознал, что на дворе лето. Жарко и влажно до того, что воздух липнет к телу. А одет мой новый аватар явно не по погоде. Мало того, что рубаха плотная, так под ней еще и подкладка шерстяная. Зачем? Да черт его разберет.
— Так, может, это у него единственный комплект одежды без дыр, — захихикал вышеупомянутый черт, — в остальном со стыда сгореть можно.
Зато вентиляция хотя бы была на должном уровне. А сгореть можно и так, особенно если регулярно иметь дело со всякими властителями преисподней.
Сейчас, однако, иметь дело
