туман и всякое-такое некомфортное, — покачал он головой, стирая капли со лба, которые снова покрыли лицо.
— Тогда почему ты здесь? Не боишься заболеть? Простудиться? — с обидой ответила она.
— Но ты же, не боишься? — сказал он. — Меня беспокоит другое, — продолжил он, — о чем думает девушка, молодая, гуляя тридцать минут, а то и больше под проливным дождём одна.
— Ну ты же здесь, я не одна.
— Да, я здесь, но зачем ты это делаешь?
— Тогда просто оставайся, не спрашивай, через несколько лет ты мне сам расскажешь, почему я здесь гуляла одна, если мы, конечно, будем живы, — ответила Ана.
Он глубоко вздохнул, не ответил ничего, и они пошли дальше.
Чтобы не сказал, она запутает его ещё больше, поэтому решил молчать, а если ответит на её вопрос, то сам вообще запутается. По его мнению, куда больше и без этого тяжелый разговор. Когда они шли, он задумался о том, как сложно ему понять её и в тот же момент, как же ему сейчас любопытно, по крайней мере в отличии от Лизы, она хотя бы не задаёт ему глупых вопросов, на которые не то, что не может, он не хочет отвечать. А ее слова загоняют в тупик. Заставляли задуматься, пока поверхностно.
— Подвезти тебя?
— Еще нет, — улыбнулась Ана.
Черт. Почему он жених Лизы, негодовала она. Никак не показывая ему.
Спустя некоторое время, он уговорил её подвезти на работу, она согласилась. Когда они подъехали к «Спарте», он с подозрением смотрел на то, как она собирается работать в таком состоянии.
— Я только Гарику передам флешку с отчетом, меня заберет дядя Яков.
— Какая же странная, ты, — недоумевал он.
Ана вышла из машины, в дверях заведения, как не кстати стоял Эрик. Она подошла в сторону входа, он выкрикнул:
— А когда моя очередь?
Ана удивлённая повернулась его сторону.
— Да, да, я тебя спрашиваю, говорю может денег дать? Cколько? Всем да, мне нет? Роберт много дал?
Ана резко подошла и плюнула прямо в лицо. Все произошло так быстро, Эрик не ожидал такой реакции, только схватил ее за ворот рубашки. Роберт подбежал и мгновенно разнял их. И слово за слово снова завязалась драка, Эрик стал выкрикивать странные фразы:
— Роберт, я же тебе говорил, что она моей сначала будет, говорил, смотри какие губы, кожа, руки…
— Да ты пьян, закрой рот, завтра пожалеешь, — пригрозил Роберт.
— Тебе она зачем? Она же — никто, до этого постоянно называл ее «женщина, сомнительного поведения». Сам говорил, она словно новая игрушка или типа того, всегда, что-то новое привлекает, пока не приобретешь… А потом все, в запас или в мусор и вперед за новыми вершинами.
Роберт медленно повернулся, это были действительно его слова, она так смотрела ему в глаза, это было хуже тысячи слов.
— Он пьян, — улыбнулся Ане.
Ана в ужасе отвернулась. Он толкнул Эрика сел в машину и уехал с такой скоростью, что машина исчезла за мгновенье. Подбежавшие вовремя друзья затащили Эрика в заведение. Ана так и осталась стоять в дверях в недоумении.
Глава V. Пойми себя, прими себя…
Со дня той стычки у входа в «Спарту», прошло несколько дней. Роберта мучила одна только мысль, почему её взгляд, так подействовал на него, он как провинившийся ребёнок не смог ответить, просто захотел исчезнуть.
Чертова официантка, все мысли заполонила… негодовал он и сидел один на кухне возле окна, когда к нему подошла тётка и снова стала настаивать на встрече с Лизой. Роберт не хотел даже имени ее слышать. Ирена его долго уговаривала, он был непоколебим, не выдержал и высказался:
— Да что у тебя за традиция, находить меня одного и отправлять к Лизе! Я что девушка на выданье, за cорок? Так он ещё никогда не кричал на неё.
— Что тебя мучает? — спросила она, но на самом деле ее даже не волновали его чувства и переживания, важно было свести их с Лизой, дальше он молчал, зажав виски, Ирена вынужденно ушла. Вслед вошла мать, видимо, услышав разговор продолжила:
— Так, кто тебя мучает? — тихо спросила она, присев напротив него, в ответ он плавно провел ладонью по столу, никогда он не был таким сдержанным и серьезным, в груди была глыба, которая наполнялась с каждым днём и душила его изнутри.
Он, немного помолчав, нервно спросил, — мама ты встречала людей, которые, когда смотрят на тебя, даже незнакомые тебе, ты себя виноватым чувствуешь, но ты ничего плохого не делал, ты просто чувствуешь себя обязанным и смотрит так, будто знает больше, чем ты готов рассказать, — рассуждал Роберт.
— Мне не нравится тревога, которая, есть твоём голосе. Это из-за Лизы?
Он усмехнулся, — я завтра еду с ней на прогулку, тетя никак не успокоится.
— Но раньше она тебя не интересовала, — ответила недовольно мать.
— Она и сейчас не волнует. Как она может интересовать, мама? Она пресная, сырая, у меня от ее болтовни болит голова, ровно половина девушек с моего курса точная копия ее. Я даже знаю, что она скажет в следующую минуту. Я с ней погулял бы, если не дружба с ее отцом, потом будете требовать ответственности, я хочу просто жить, наслаждаться свободой, а не вот это все. Лиза, семья, дети… Ты знаешь, что я думаю о браке. Девушка она красивая, умная, весёлая, но она, как человек меня не волнует. Как тебе по-другому объяснить, чтобы, ты поняла. Она не тревожит, да! Я не могу тебе объяснить…. Я даже с ней рядом не чувствую вкуса кофе, аромат кофе. Девушка, которая, хочет мужа, просто мужа, она не хочет рядом с собой человека, она просто хочет «мужа», чтобы хорошо жить, чтобы подруги завидовали. Она ни о чем не думает, боюсь даже она и не умеет, — экспрессивно размахивая руками, говорил он.
— Все, хотят мужа! — сказала мама.
— Но… никто не хочет человека! Не хочет Роберта и его недостатки. Что она мне простит, в случае чего? Богатство! Простит —
