Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
Буфет в столовой, хрусталь и серебро так на нее подействовали, что Кречмару удалось незаметно нащупать ее ребра и – повыше – горячую, нежную мышцу. «Дальше», – сказала она облизнувшись. Зеркало отразило бледного, серьезного господина, идущего рядом с девочкой в красном платье. Он осторожно погладил ее по голой руке, теплой и удивительно ровной,– зеркало затуманилось… «Дальше»,– сказала Магда.
Он жаждал поскорее привести ее в кабинет, сесть с ней на диван; вернись жена, все было бы просто: посетительница, по делу…
«А там что?» – спросила Магда.
«Там детская. Ты все уже осмотрела, пойдем в кабинет».
«Пусти», – сказала она, заиграв ключицами.
Он всей грудью вздохнул, словно не дышал все то время, пока держал ее, идя с нею рядом.
«Детская, Магда, – я тебе говорю: детская».
Она и туда вошла. У него было странное желание вдруг крикнуть ей: пожалуйста, ничего не трогай. Но она уже держала в руках толстую морскую свинку из плюша. Он взял это из ее рук и бросил в угол. Магда засмеялась. «Хорошо живется твоей девочке», – сказала она и открыла следующую дверь.
«Магда, полно, – сказал с мольбой Кречмар. – Не юли так. Отсюда не слышно, кто-нибудь может прийти. Все это страшно рискованно».
Но она, как взбалмошный ребенок, увернулась, через коридор вошла в спальню. Там она села у зеркала, перекинула ногу на ногу, повертела в руках щетку с серебряной спиной, понюхала горлышко флакона.
«Пожалуйста, оставь», – сказал Кречмар. Тогда она вскочила, отбежала к двуспальной кровати и села на край, по-детски поправляя подвязку и показывая кончик языка.
«…А потом застрелюсь…» – быстро подумал Кречмар.
Но она опять отскочила и, увильнув от его рук, выбежала из комнаты. Он кинулся за ней. Магда захлопнула дверь и, громко дыша и смеясь, повернула снаружи ключ (ах, как колотила в дверь бедная Левандовская!..)
«Магда, отопри», – тихо сказал Кречмар. Он услышал ее быстро удаляющиеся шаги. «Отопри», – повторил он громче. Тишина. Полная тишина. «Опасное существо, – подумал он. – Какое, однако, фарсовое положение». Он испытывал страх, досаду, мучительное чувство обманутой жажды… Неужели она ушла? Нет, кто-то ходил по квартире. Кречмар легонько стукнул кулаком и крикнул: «Отопри, слышишь!» Шаги приблизились. Это была не Магда.
«Что случилось? – раздался неожиданно голос Макса. – Что случилось? Ты заперт» (Боже мой, ведь у Макса был ключ от квартиры!). Дверь открылась, Макс был очень красен. «В чем дело, Бруно?» – спросил он с тревогой.
«Глупейшая история… Я сейчас тебе расскажу… Пойдем в кабинет, выпьем по рюмке».
«Я испугался, – сказал Макс. – Я думал, бог знает что случилось. Хорошо, знаешь, что я зашел. Аннелиза мне говорила, что будет дома к шести. Хорошо, что я пришел раньше. Хорошо, знаешь. Я думал прямо не знаю что. Кто тебя запер?»
Кречмар стоял к нему спиной, доставая бутылку коньяку из шкапа. «Ты никого не встретил на лестнице?» – спросил он, стараясь говорить спокойно.
«Нет, я приверженец лифта», – ответил Макс.
«Пронесло», – подумал Кречмар и очень оживился.
«Понимаешь, какая штука, – сказал он, наливая коньяк, – был вор. Этого не следует, конечно, сообщать Аннелизе, но был вор. Понимаешь, он думал, очевидно, что никого нет дома, знал, что ушла прислуга. Вдруг слышу шум. Выхожу в коридор, вижу: бежит человек – вроде рабочего. Я за ним. Хотел его схватить, но он оказался ловчее и запер меня. Потом я слышал, как стукнула дверь – вот я и думал, что ты его встретил».
«Ты шутишь», – сказал Макс с испугом.
«Нет, совершенно серьезно…»
«Но ведь он, вероятно, успел стащить что-нибудь. Нужно проверить. Нужно заявить в полицию».
«Ах, он не успел, – сказал Кречмар. – Все это произошло мгновенно, я его спугнул».
«Но как же он проник? С отмычкой, что ли? Невероятно! Пойдем посмотрим».
Они прошли по всем комнатам, проверили замки дверей и шкапов. Все было чинно и сохранно. Уже к концу их исследования, когда они проходили через библиотечную, у Кречмара вдруг потемнело в глазах, ибо между шкапами, из-за вертучей этажерки, выглядывал уголок ярко-красного платья. Каким-то чудом Макс ничего не заметил, хотя рыскал глазами по сторонам. В столовой он распахнул створки буфета.
«Оставь, Макс, довольно, – сказал Кречмар хрипло. – Ясно, что он ничего не взял».
«Какой у тебя вид, – сказал Макс. – Бедный! Я понимаю, такие вещи действуют на нервы».
Донеслись звуки голосов. Явились Аннелиза, бонна, Ирма, подруга Ирмы – толстая, с неподвижным кротким лицом, но аховая озорница. Кречмару казалось, что он спит, и вот – тянется, тянется самый страшный сон, который он когда-либо видел. Присутствие Магды в доме было чудовищно, невыносимо. Он предложил всем отправиться в театр, но Аннелиза сказала, что утомлена. За ужином он напрягал слух и не замечал, что ест. Макс все посматривал по сторонам – только бы сидел на месте, только бы не разгуливал. Была ужасная возможность: дети начнут резвиться по всем комнатам. Но, к счастью, подруга Ирмы скоро ушла. Ему казалось, что все они – и Макс, и жена, и прислуга, и он сам – беспрестанно как-то расползаются по всей квартире и не дают Магде выскользнуть, выбраться, – если вообще она собирается это сделать. Больше компактности, сыграем, что ли, в преферанс. В десять Макс наконец ушел. Прислуга замкнула за ним дверь на цепочку, задвинула стальной засов, включила контрольный звонок – теперь не выбраться, заперта. «Спать, спать», – сказал Кречмар жене, нервно зевая. Они легли. Все было тихо в доме. Вот Аннелиза собралась потушить свет. «Ты спи, – сказал он, – а я еще пойду почитаю. У меня сон пропал». Она дремотно улыбнулась. «Только потом не буди меня», – пробормотала она. В спальне потемнело.
Все было тихо, выжидательно тихо, казалось, что тишина не выдержит и вот-вот рассмеется. В пижаме и в мягких туфлях Кречмар бесшумно пошел по коридору. Странно сказать: страх рассеялся; кошмар теперь перешел в то несколько бредовое, но блаженное состояние, когда можно сладко и свободно грешить, ибо жизнь есть сон. Кречмар на ходу расстегнул ворот пижамы: все в нем содрогалось, – ты сейчас, вот сейчас будешь моей. Он тихо открыл дверь библиотечной и включил свет. «Магда, сумасшедшая», – сказал он жарким шепотом. Это была красная шелковая подушка с воланами, которую он сам же на днях принес, чтобы на полу, у низкой полки, просматривать фолианты.
VI
Магда сообщила хозяйке, что скоро переезжает. Все складывалось чудесно – она и не мечтала, что Кречмар столь богат. В воздухе его жилья она почуяла добротность и основательность его богатства. Жена, судя по портретам, нимало не походила на даму с властным лицом, опухшими ногами и тяжелым характером, которую Магда представляла себе; напротив, это, видно, была смирная, нехваткая женщина, которую можно отстранить без труда. Сам Кречмар не только не был Магде противен – он даже нравился ей. У него была мягкая, благородная наружность, от него веяло душистым тальком и хорошим табаком. Разумеется, густое счастье ее первой любви было неповторимо. Она запрещала себе вспоминать Мюллера, меловую бледность его щек, горячий мясистый рот, длинные, всепонимающие руки. Когда она все-таки вспоминала, как он покинул ее, ей сразу опять хотелось выпрыгнуть из окна или открыть газовый кран. Кречмар мог до некоторой степени успокоить ее, утолить жар, – как те прохладные листья подорожника, которые так приятно прикладывать к воспаленному месту. А кроме всего – Кречмар был не только прочно богат, он еще принадлежал к тому миру, где свободен доступ к сцене, к кинематографу. Нередко, заперев дверь, Магда делала перед зеркалом страшные глаза или расслабленно улыбалась, а не то прижимала к виску подразумеваемый револьвер, и ей сдавалось, что у нее это выходит вовсе не хуже, чем в Холливуде.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39