эти мысли полезут мне в голову, а сейчас я чувствовал, что очень устал. И даже чашка поистине прекрасного кофе не сделала меня активнее и бодрее. Погладив по голове Церби, я в сопровождении дядюшки Диса направился к двери. Там мы еще раз пожали друг другу руки, и я, распахнув дверь, шагнул за порог. Спустя секунду появившийся непонятно откуда туман рассеялся, и я оказался у себя в квартире. Повесив ключ на прежнее место, я вернулся в комнату. Положил Лассо удачи рядом с рюкзаком, проверил, на месте ли бубенчик, который я в лавке засунул в карман, минуту постоял, созерцая лежавшие на полу вещи, и отправился спать.
Глава 4
Проснувшись утром, я почувствовал себя Змеем Горынычем, у которого одновременно болят все его три головы. Я по-прежнему не хотел отправляться в штольни и страдал, понимая, что все равно придется это сделать. Сообщение от шефа, пришедшее на телефон, о том, что с сегодняшнего дня и всю следующую неделю можно не приходить на работу, так как мне будет оформлена командировка, немного обрадовало, но не смогло развеять ощущение безнадежности. Снова пошел дождь, правда, не такой сильный, как позавчера. Я постоял возле окна, разглядывая серое небо и увеличивающиеся прямо на глазах лужи, и, уже привычно вздохнув, отправился варить кофе. Сегодня мне предстоял поход по магазинам, а вечером надо позвонить Дмитрию, обговорить наши планы и день заброса.
Когда я купил все, чего, по моему мнению, еще не хватало, и разложил на полу, комната стала напоминать склад. Я поел, хотя время уже приближалось к ужину, устроился на диване и набрал номер Дмитрия. Я так долго держал трубку, что включился автоответчик и деловито поинтересовался тем, действительно ли мне так необходим абонент? Я отключил вызов, посидел в телефоне, читая новостную ленту и снова позвонил. В этот раз мне ответили:
– Алло, – произнес чуть хрипловатый женский голос.
– Я могу услышать Дмитрия? – вежливо поинтересовался я.
– Не знаю. Сейчас спрошу, – я услышал, как тот же голос говорит, обращаясь к кому-то находящемуся в той же комнате, надеюсь, что к Дмитрию:
– Котик, ты возьмешь трубку? – Я представил бородатое лицо Димона и чуть не расхохотался от такого обращения.
– Не, – услышал я мужской голос, – скажи, я занят!
– Перезвоните позже, – произнесла девушка, собираясь повесить трубку.
– Пусть сам перезвонит, когда освободится, – ответил я.– Это Макс Невский, – и отключил вызов.
Прошло несколько минут, и я ожидаемо услышал звонок:
– Максик! – заорал мне в ухо мужской голос. – Это я, Димон. Ты мне звонил?
– Звонил, – подтвердил я. – Но попал на твоего секретаря.
– Это была Аришка. Что хотел-то?
– Уточнить, когда мы отправляемся в штольни.
– Ах…это, – ответил мой собеседник, как будто ожидал, что я мог позвонить ему по другому поводу. Не настолько мы пока близки, чтобы болтать о пустяках и вообще, время покажет, станем ли мы друзьями. – Ты как, готов?
– Готов, – с энтузиазмом фаталиста ответил я.
– Ну тогда завтра дуй ко мне. Часов в семь сможешь? Адрес запиши.
– Я запомню. Говори.
– Сормовская тридцать шесть. Машина во дворе возле подъезда стоит.
– Хорошо, до встречи, – ответил я, отключая телефон. Может, это прозвучало кратко и не слишком вежливо, но после произнесенных Дмитрием слов я мог думать только об одном: Сормовская тридцать шесть – это же рядом с рестораном «Пьяный пескарь», в котором я впервые увидел Арис! Совпадение это или нет? Наверное да, но все равно очень странно.
Остаток дня я провёл, пакуя вещи. Потом позвонил родителям и предупредил, что завтра иду в штольни и вернуться планирую через семь дней. Матушка заохала, отец ограничился высказыванием генерала Иволгина из фильма «Особенности национальной рыбалки»: «На Руси, слава Богу, дураков лет на сто припасено». Честно говоря, я с ним был согласен, хотя бы по отношению к себе. Уже ночью я позвонил Владлену Измайловичу и «порадовал» новостью, что завтра мы отправляемся в С-ие штольни, и если через семь дней я ему снова не позвоню, то пусть принимает меры. Шеф заверил меня, что в случае чего свяжется с руководством МЧС. Нас обязательно найдут, но он надеется обойтись без этого. Мне, честно говоря, тоже хотелось бы покинуть штольни, не привлекая к себе повышенного внимания. Журналист должен быть в гуще события, но желательно не в качестве того, о ком делается репортаж.
В семь часов утра следующего дня я уже был на Сормовской и стоял возле пока еще пустого «РАМа». Дмитрий с Арис появились лишь спустя пятнадцать минут. Волосы девушки были связаны в хвост, Дима казался заспанным. Погрузив вещи в машину, мы дружно забрались внутрь. Дима стал разворачиваться. С такой огромной машиной это просто ювелирное дело. Мы потихоньку выползали со двора, когда из подворотни вынырнула машина. Мы с трудом разъехались. Я обернулся и вдруг увидел Александра Шуйского, который выбрался из той самой, неожиданно вырулившей нам навстречу машины и стоял, провожая нас взглядом. Вид у него был не просто грустным или сердитым, а раздраженным, как у человека, который опоздал на поезд и теперь стоит на перроне, провожая уходящий состав взглядом. Я думал, что Шуйский замашет руками и что-нибудь крикнет, чтобы остановить «РАМ», ведь очевидно, что он намеревался встретиться с кем-то из нас. Так как я оказался здесь случайно, то, наверное, с Арис или Дмитрием. Но он даже не попытался что-либо предпринять. Почему? Одни загадки и ни одного ответа…
Мы ехали четыре часа, попали в две большие пробки, и, когда впереди показалась заросшая лесом гора, я даже обрадовался. Все переживания, терзавшие меня дома, отступили. Мы ехали по дороге, слева было озеро, а справа небольшой лесок, за которым возвышалась скала, вершину которой украшали редкие, но пушистые сосны. Наконец, мы подъехали к большой асфальтированной площадке. Пока ребята что-то обсуждали, я сходил к озеру, серо-голубая вода которого была абсолютно ровной. На берегу дремали грустные лодки. Постояв, я вернулся назад. В отличие от озера, С-ие горы казались суровыми и хмурыми. Наверное, из-за растущих на вершине сосен и буро-грязного цвета породы. Я остановился возле машины, улыбнувшись Арис. Девушка хотела мне что-то сказать и даже взяла за руку, но появился
