такое, но никогда не сталкивалась с этим до сегодняшнего вечера.
Я жила как обычная американская девушка, словно в пузыре. Вот что давало богатство. Быть такой девушкой, плохой девочкой для меня было совершенно по-другому. Я думала, это захватывающе. Прямо сейчас? Я ненавидела это больше, чем обращение к нему за помощью или обращение как с ребенком.
Я понятия не имела, что сказать и должна ли я. Я чувствовала, что этот человек не примет никаких оправданий. Поэтому, несмотря на то, что я ненавидела это, я решила принять свое наказание.
“Я собираюсь дать тебе двадцатку за сегодняшний вечер. Надеюсь, жесткие удары пойдут тебе на пользу”. Он положил руку мне на поясницу. “Раскинь руки и возьмись за край моего стола. Я думаю, тебе это понадобится”.
Понадобится? О Боже. Я даже не думала о боли, которую испытаю. Я сделала, как он просил, снова затаив дыхание. Ожидание убивало меня, пока он ходил взад-вперед позади меня.
Когда он впервые жестоко ударил своим толстым кожаным ремнем, я съежилась глубоко внутри. Боль была далеко не такой сильной, как я ожидала, но шок от наказания был. У меня на глазах тут же выступили слезы от продолжающегося унижения.
Он не терял времени даром, ударив еще три раза подряд.
О боже. Теперь я чувствовала, как боль пронзает каждую мышцу моего тела. Рывком поднявшись со стола, я услышала, как хватаю ртом воздух, извиваясь взад-вперед. Ничто не подготовило меня к этому. Ничто.
“Оставайся на месте. Ты же не хочешь, чтобы я начал все сначала. Правда?”
“Нет”, - прохрипела я, больше не узнавая свой голос.
“Хорошая девочка”.
Вот оно. Я была просто девочкой и ничем больше. Как я могла его винить? Растрепанная и обезумевшая, появившаяся на пороге его дома ближе к середине ночи. Тем не менее, агония была невыносимой. Я пыталась подчинится, когда он опустил ремень еще несколько раз, в том числе два на верхнюю часть моих бедер.
“Ой. Черт. Больно”. Мой крик был громким и неприятным даже для меня.
“Как и должно быть. Все наказания предназначены для того, чтобы их помнили”. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы погладить мою кожу, и я почувствовала, как нарастает жар.
Просто то, что он прикасался ко мне таким интимным образом, было странным, настолько, что я дрожала всем телом. Никогда в своих самых смелых мечтах я бы не поверила, что буду здесь, в его кабинете, подвергаться дисциплинарному взысканию.
“Ты отлично справляешься”. Он воспринял это как сигнал начать снова, нанося яростные удары по обеим сторонам моей задницы с предельной точностью. Казалось, что он делал что-то подобное раньше. Много раз.
Я старалась не придавать этому даже отдаленного сексуального значения. Это сделало бы это… тревожным, но с каждым продолжающимся хрустом его запястья, с нарастающей болью происходило что-то еще.
Я становилась очень влажной, мое нутро раскалилось до миллиона градусов. Хотя раньше меня привлекали мальчики, потом мужчины, мой ограниченный опыт не был связан с таким мужчиной, как он.
Он был… Вау. Это было единственное подходящее слово.
“Еще шесть”, - сказал он своим хриплым голосом.
Этот человек не был заинтересован в трате времени, методично опуская ремень. Я пыталась не ерзать, быть хорошей девочкой, но, черт возьми, перед моими глазами вспыхивали огни. Я могла только молиться, чтобы он не заметил, какая я мокрая. Это был бы самый неловкий аспект из всего происходящего, то, что я запомнила бы на всю оставшуюся жизнь.
Я не была уверена, что ужасное событие закончилось, пока он не похлопал меня по правой ягодице, прежде чем отступить. Ну, я не могла дышать. Я не была уверена, что смогу стоять, не упав на пол. Но я не собиралась оставаться в этой позе дольше, чем необходимо. Когда я поднялась со стола, я осознала, что мои ноги стали похожи на резиновую лапшу. Сделав глубокий вдох и выдох, я поднялась на ноги.
Но как только я попыталась не цепляться за его стол так, что побелели костяшки пальцев, я поняла, что заваливаюсь назад.
“Воу. Я держу тебя”. Он обхватил меня одной огромной рукой за талию, притягивая к своему массивному телу, и, Боже милостивый, теперь я была уверена, что потеряю сознание. Близость была совершенно иной, чем тогда, когда я была ребенком, и он вручал нам с Софией по фруктовому мороженому, как любящий отец.
Это было… чувственно.
“Я в порядке”, - прошептала я, ненавидя свой голос, который больше не принадлежал мне. Этот мужчина, и пережитое сделали это со мной.
“Если ты так говоришь”.
“Угу”.
Он держал меня за руку, но отступил от меня. Я все еще была огорчена тем, что была частично обнажена, пытаясь натянуть джинсы и стринги обратно на место. Когда я наконец оделась и почувствовала в себе достаточно сил, чтобы обернуться, он стоял на другой стороне комнаты. Он рылся в моей спортивной сумке.
“Что ты делаешь?”
“Смотрю, что ты принесла с собой. Спать не в чем”, - тихо сказал он.
“У меня не было времени. Сумка была уже упакована”.
Он поднял обе брови, глядя на меня. “Ты ожидала, что тебе нужно будет убегать”.
На этот раз я пожал плечами вместо того, чтобы ответить сразу.
“Так что же это?”
Комок снова встал у меня в горле, на этот раз угрожая перекрыть доступ воздуха. “Это предложил мой куратор”.
“Твой куратор. Я не хочу знать, сколько раз ты взламывала защитные системы. Сейчас, я отведу тебя в гостевую спальню, где ты собираешься хорошенько выспаться, поэтому мы можем обсудить этот… инцидент более подробно утром. Пойдем со мной”.
Нельзя было отрицать его властное присутствие или его голос.
И вот, как хорошая маленькая девочка, я снова повиновалась.
ГЛАВА 4
Вадим
Сказать, что эта ночь получилась неожиданной, было бы преуменьшением.
Я все еще не оправился от того, что она сказала о покушении на мою жизнь. Я давно подозревал, что за стрельбой стоит Стефано, но наличие доказательств позволило бы мне схватить его за яйца.
И, боже, с каким удовольствием я бы это делал.
Я бы попробовал взглянуть на диск сам, но прямо сейчас я хотел разобраться с Кэролайн. Отшлепать ее было жестоко, но необходимо. Она заслужила суровое наказание и даже больше за свое поведение. Чего, черт возьми,
