тем цилиндром, что скрывался в моём кармане. Как там бишь его? Тайнопись?
— Пожалуй, соглашусь, — ответил я и глянул на Бориса.
Тот, в свою очередь, посмотрел на меня. И пожал плечами, выражая позицию: мол, если ты едешь, тогда и я.
Машина оказалась довольно странной, на мой вкус, впрочем, как и оружие. На узких колёсах и довольно округлых форм. Мне на ум почему-то пришло слово «ретро», хотя тут это явно было обычное средство передвижения. Сзади находился огромный цилиндр, в котором закручивались золотистые вихри, похожие цветом на клинок трибунала.
Первым мы завезли моего нового знакомого некроманта, так как оказалось, что живёт он в двух кварталах от больницы и каждый день ходит сюда пешком.
— Встретимся завтра? — спросил он, выходя из машины, но мне почему-то показалось, что сделал это он больше для проформы.
Поэтому ответил в том же ключе:
— Конечно, до завтра.
А вот моё место жительства осталось для меня загадкой. Врач с треугольной седой бородкой, которого Борис назвал Лукой Сергеевичем, так и не сказал, где я живу.
— Домой? — поинтересовался у меня трибунал при том, что уже тронулся.
— Желательно, — сказал я, предпочитая не вдаваться в подробности.
Я решил, что если он спросит адрес, то я начну разыгрывать драму с потерей памяти. А так незачем. Однако он сказал совсем другое, что заставило меня сильно напрячься.
— Бори в пророчестве нет, — проговорил он, глядя сгустком тьмы, что был у него вместо лица, на дорогу.
Не знаю уж почему, но я воспринял эту фразу, как угрозу.
— И что теперь? — я сам слышал, как ощетинился, восставая против чего-то такого, что сам не мог понять. — Борис — отличный человек. Он мне очень сильно помог.
— Да я и не против, — меланхолично ответил Святояр, предпочтя не замечать моего настроя. — Просто потом нам с тобой не надо будет удивляться изменениям.
— Нам с тобой? — переспросил я. — Честно говоря, я был уверен, что вы довезёте меня до дома, и больше мы с вами не увидимся.
Почему-то я не мог называть его на «ты», хотя у него подобное обращение ко всем выходило легко и без особого напряжения.
— Ну да, конечно, — хмыкнул тот. — А полковника Голицына ты куда денешь? Это такой тип, просто ужас. Он, как чирий. Его в одном месте выдавишь, так он в другом вскочит. Так что моя компания тебе ещё пригодится. Да и обучение, полагаю, не помешает. Вот какой у тебя дар?
— У меня? — зачем-то переспросил я.
Хотя нет, точно знаю, зачем. Потому что я понятия не имел, что у меня за дар, и прямо ответить на этот вопрос просто не мог.
— Какой дар у меня, я знаю, — резонно заметил на это имперский палач. — Боря свой тоже досконально изучил. А ты?
— А я не помню, — выпалил я и тут же захотел забрать свои слова обратно, но было уже поздно. — В смысле, что… — и затих, решив глубже себя не закапывать.
Я посмотрел на трибунала и понял, что он ничуть не удивлён. Всё так же следит за дорогой и делает вид, что такое в порядке вещей.
— Опять пророчество? — спросил я напрямую.
Странно, я слышал об этом лишь час, но оно мне уже поперёк горла встало.
— Ты думаешь, что мудрые люди могут руководствоваться только старыми легендами? — он повернулся ко мне, и я снова заметил золотистые огоньки на месте глаз. — Нет, я просто понимаю, что ты не помнишь, вот и всё. Разве это странно после трёх дней клинической смерти?
— Меня поддерживали аппараты, — буркнул я, отворачиваясь.
— Если тебе вдруг надо что-то куда-то спрятать, — сказал он, резко меняя тему. — Можешь доверить это мне. У меня не пропадёт.
«Вот оно! — подумал я. — Наконец-то ты себя показал, трибунал. И тебе от меня нужно тоже самое».
Однако вопреки моим ожиданиям он больше слова не сказал по этому поводу. Более того, остаток дороги мы практически не разговаривали. Я смотрел на пролетающие мимо огни и размышлял о том, откуда мог бы прийти в этот мир. Но на этот счёт в моей памяти не было ни следа информации.
Примерно через полчаса мы доехали до небольшого особняка с крохотным сквером перед ним. На воротах красовался замысловатый герб. В глаза мне больше всего бросилось золотистое перекрестие лучей на синем фоне.
— Приехали, Руслан Дмитриевич, — сказал он мне, даже не обернувшись. — Не обижайтесь на родных, они знали вас другим.
Этот резкий переход на «вы», можно сказать, выбил меня из колеи. Я хотел что-то сказать, но не нашёл слов, кроме одного.
— Спасибо, — кивнул и потянулся, чтобы открыть дверь.
— Вот, — он протянул мне цилиндрик, подозрительно похожий на тот, что лежал у меня в кармане. — Это на тот случай, если внезапно понадобится моё присутствие. Я помню, что помощь предлагать бесполезно.
Я кивнул и взял из его руки неведомое мне устройство. Хотя на деле это действительно оказалась всего лишь кнопка вызова. По крайней мере, я думал так в тот момент.
— Всего доброго, — проговорил он, когда я закрывал дверь, а затем укатил вдаль под светом тусклых фонарей.
А я повернулся к дому. На пороге меня уже ждал человек в форменной одежде прислуги.
— Ваше благородие, — произнёс он, кланяясь. — Рад видеть вас снова. Опочивальня готова.
«Опочивальня? — подумал я, но затем решил, что неважно, как оно называется. — Главное, высплюсь. А что я до этого делал? Но нет, смерть всё-таки не равняется сну».
С тем я и зашёл внутрь.
* * *
Утром в моей комнате разверзся ад. На самом деле я надеялся, что высплюсь и со свежей головой обдумаю всё произошедшее, но не тут-то было. Первым ко мне вломился брат Станислав. Самое интересное, что камердинер пытался объяснить, что я прибыл поздно и не готов к общению, но его просто отодвинули, словно вещь.
— Ну, чего? — пробормотал Станислав, состроив недовольное лицо. — Даже сдохнуть нормально не можешь, да?
Из-за недосыпа первой во мне проснулась агрессия. Я слез с кровати и оглядел старшего брата. Да, подкаченное тело, но живот всё равно есть, бока свисают. Как бы не образец формы.
— К
