донесли. Собирайся! К волхвам на поклон пойдем». – «Сейчас?» – недоумевала я. – «Да. И поживее». Я больше не спорила. Натянула платье покрасивее, и пошли в ближайший храм богов. Увидев нас, волхв насторожился. Но мой дер быстро ему приплатил, и тот согласился без приготовлений нас законным браком сочетать. – «Ваши имена?» – уточнил волхв. – «Галлахер и Хейди», – ответил мой дер. – «Галлахер? – переспросила тогда я. – Ты же сказал, что…» – «Это мое полное имя», – он и бровью не повел. – «Прямо как у принца нашего наследного», – вставил умное волхв. – «В честь него и назвали», – подтвердил Галлахер. Волхв церемонию провел, амулеты брачные выдал, – Хейди провела пальцем по запястью, на котором еще вчера поблескивал рисунок от брачного амулета. – «Не забудьте сделать запись в книге брачующихся», – напомнил Галлахер. – «Конечно-конечно, – поспешил заверить его волхв. – Сейчас и запишем!» Он открыл свою книгу, взял перо и вопросительно на Галлахера посмотрел. – «Пишите, – кивнул мой дер. – Его высочество принц Галлахер, сын его величества короля Луара из рода Инайи». Волхв, согнувшись, застыл. А я села.
Хейди похлопала ладонью по земле, намекая, куда именно.
– Там же, где и стояла, – добавила она. – «Пишите! – рявкнул Галлахер, и волхв тут же зачиркал пером. – Вступил в брачный союз с дерой Хейди, дочерью дера Ови из рода Ельм. Дата. Ваша подпись. Все! Прекрасно! – кивнул мой новоявленный муж и повернулся ко мне. – Хейди, милая, не сиди на холодном полу – простудишься». – Подхватил под руки и повел к выходу из храма богов. Голос ко мне вернулся не сразу. За это время мы успели верхом добраться до ворот Северного замка. А там… Все начали Галлахеру кланяться и «его высочеством» величать. Тогда до меня и дошло, что все это мне не привиделось. Конечно, я испугалась. И решила удрать. Саженей пять преодолела перед тем, как он меня на руки подхватил и в свои покои понес. Спустя два дня мы отправились в Белый замок на поклон королю. Галлахер предупредил, что меня ждет, но к приему Луара подготовиться невозможно. Король как увидел, насколько я «красива», сразу стал Галлахеру расправой угрожать, что и права наследования, и земель лишит. Но Галлахер его спокойно выслушал и промолчал. Прошло несколько дней, король остыл, и все вроде бы наладилось. Мы собирались возвращаться в Северный замок, и я как раз последними приготовлениями перед выездом занималась, когда угораздило меня заблудиться. – Хейди поморщилась. – Не специально я забрела куда не следовало. Ох, не специально…
Рубин только хотела открыть рот, чтобы спросить, не побывала ли она в цветной комнате, как Хейди продолжила рассказ сама:
– Я не сразу поняла, что именно увидела. Тут же захлопнула дверь и сломя голову понеслась прочь. Там была черная комната. Странная такая, с горящими лампами на стенах и непонятными штуковинами. Король Луар во всем черном и… – Хейди запнулась. – Обнаженная служанка с кляпом во рту на цепях висела. Он ее… – Хейди снова запнулась. – Он ее на себя опускал, пока его жена, королева Мира, стегала девицу плетью…
– Вот это затейники, – вставила замечание Ди и скривилась.
Хейди подняла голову и поджала губы, силясь продолжить рассказ.
– Все хорошо. – Рубин погладила ее по спине. – Тебе больше ничего не грозит. Ты в безопасности.
– Но тогда казалось иначе, – покачала головой Хейди. – Я прекрасно знала, на что способны мужчины. В детстве я сама едва не пострадала от одного такого… Служанка спасла. Но воспоминания, тот ужас, что испытала когда-то, будто вернулись из забытья.
– Тебя изнасиловали? – не поняла Ди.
– Нет, – покачала головой Хейди. – Но пытались. Мне всего двенадцать было. Пьяный друг отца зашел в мои покои. Я кричала и отбивалась, а он шейным платком заткнул мне рот и ремнем от пояса обвязал руки. Служанка из коридора услышала странные звуки и заглянула ко мне. Поднялся визг. Отец того друга избил и из дома выкинул. А я заболела. От пережитого ужаса началась лихорадка. Родители отправили гонца за волхвом, но пока тот приехал, болезнь отступила. После того я долго не могла ни с кем говорить. Не ухаживала за собой. И никого к себе не подпускала. Волхвы разводили руками, утверждая, что болезни разума они исцелять не умеют. Потом и этот недуг меня покинул. И я вроде бы все забыла. Жизнь наладилась. Пока не увидела Миру и Луара в черной комнате. Если король делал это со своей женой, если в Белом замке для этого были отдельные покои, то какая участь ждала меня? – Хейди прижала ладони к лицу, растирая щеки. – Висеть на цепях или стегать другую деву плетью, пока муж будет… – Хейди судорожно вдохнула. – Мысли спутались. Не верилось, что Галлахер – мой Галлахер! – когда-то мог участвовать в подобном, а в скором времени предложить и мне заняться тем же. Я долго бродила по коридорам, пока муж сам меня не нашел. Он нервничал. Спросил, куда я подевалась. А я только пожала плечами и ответила, что заблудилась. Больше ничего ему не сказала. Мы выехали из замка, но Галлахер всю дорогу странно на меня поглядывал. Несколько раз спрашивал, как я себя чувствую, но я улыбалась и говорила, что все хорошо. К вечеру мы прибыли в Северный замок. Все спешились и передали поводья конюхам. Галлахер пошел внутрь, а я поняла, что поводья те самые из рук выпустить не могу. Что если сделаю это, придется переступить порог и жить в ожидании, пока муж не предложит и мне на цепях повисеть… Ну, я не думала, – покачала головой она. – Сказала конюху, что хочу сама свою кобылку в конюшни отвести. Воины переглянулись, но не им принцессе вопросы задавать. Мы отошли на приличное расстояние, и, когда нужно было сворачивать к конюшням, я вскочила в седло и рванула к воротам из замка. Наврала охранникам, что Галлахер отдал приказ выпустить меня на прогулку, и пригрозила, что поплатятся за непослушание. Они меня и отпустили на волю. Конечно, далеко я не ускакала, – закивала Хейди. – Меня воины нагнали. И Галлахер среди них. Никто ничего не понимал. Они кружили вокруг, не зная, как подступиться, пока я сидела на лошади, будто приросшая. Галлахер спешился, подошел ко мне и буквально выдернул из седла. А я кричать и отбиваться от него стала. «Не хочу! Не буду! Не заставишь!» – голосила, как умалишенная. А он будто ударов моих и не чувствовал. Прижал к себе и начал успокаивать. Уже сумерки сгустились, а мы все на дороге стояли, пока я в себе силы искала хоть что-то сказать. Воины по сторонам разъехались, а Галлахер тихо спросил:
