в отличие от «премии» Борова сейчас я не торопился принимать конверт. Этот человек был куда как опасней моего почившего шефа. Вчера подослал братков, сегодня даёт деньги, что будет завтра?
— Возьмите, — сказал он, заметив мои сомнения. — Я настаиваю. Никаких обязательств, под моё слово и ответственность. Разве что вы согласитесь побеседовать ещё пять минут, чтобы выслушать одно предложение.
— От которого невозможно отказаться?
Он улыбнулся — так же сухо, как и говорил, одними краями губ.
— Ценю классику кинематографа, но в жизни всё иначе. От любого предложения можно отказаться, даже сделанного крёстным отцом.
— А потом проснуться рядом с отрезанной лошадиной головой.
— У любого решения есть последствия. Мои люди навели о вас справки, и посчитали, что им предстоит лёгкое дельце. Теперь они мертвы. Мой друг Коля Боровицкий обратился ко мне в час нужды. Сегодня я еду на его похороны. Кем бы вы ни были, Виктор, вас критически недооценивают. Я не хочу совершать такую же ошибку, и потому предлагаю вам работу.
— Работу? Какую?
— Соответствующую вашим… уникальным навыкам. С официальным оформлением, страховкой и белой зарплатой. Зарплатой, по сравнению с которой сумма в конверте — лишь небольшой аванс.
— А взамен что? — резко спросил я. — Стать вашим киллером?
— Громкое слово, — слегка поморщился Владимир. — Слишком громкое. Хотя в целом точное. Подумайте, Виктор, вы могли бы наконец закрыть долги. Переехать в нормальный район. Если, конечно, вы не живёте под прикрытием.
— Не живу.
— Вот видите. И если для вас это важно — устранять вы будете лишь очень плохих людей.
— Таких как я?
— Ну что вы. Кажется, вы убедительно доказали, что это практически невозможно.
Судя по всему, не только его мордовороты навели о мне справки. Надо же, как точно бьёт, гад — долги, квартира. И не надо париться со свежим компом, изучать что-то кардинально новое, тратить время и силы в погоне за несбыточным. Деньги прямо вот они, даже наклоняться не нужно, а Райнигун всегда под рукой. Больше никаких продаж в «Техно-супер», охраны складов и уж тем более уборки офисов. Всего-то пара-тройка трупов, которых никто никогда не найдёт, и Виктор Макаренко уже живёт как белый человек. В обоих мирах.
Я криво усмехнулся и покачал головой.
— Вынужден отказаться. За деньги спасибо и считайте, что извинения приняты — если вы навсегда забудете, где я живу. Но для «уникальной работы» поищите кого-то другого.
— Позвольте уточнить. Вы уже кем-то наняты? Или это вопрос принципа?
— Принципа.
— Жаль, — он медленно кивнул, затем достал из нагрудного кармана визитку и протянул мне. — На случай если передумаете.
Визитка была с простым чёрно-белым дизайном, но сделана очень качественно. Надпись на ней гласила: «Богданов Владимир Михайлович. Логистика и консалтинг». Поколебавшись, я взял её — чисто из вежливости.
Громила снаружи машины проводил меня кивком, и я кивнул в ответ. Не суждено мне с ним стать коллегами, и, пожалуй, к лучшему.
Анна ждала меня в подсобке — даже после того, как все разошлись. Моё сердце от радости забилось быстрее, я-то был уверен, что сегодня отправлюсь домой один. Но не успел я открыть рот, как она меня опередила:
— Как прошло?
— Извини, что?
— Как прошло с Богдановым? — нетерпеливо уточнила она. — Он предложил работу?
— Откуда ты… — начал было я, но прервался. — Предложил. Я отказался.
В её больших серых глазах промелькнула тень разочарования.
— Отказались? Почему?
— Не сошлись по вопросу премиальных.
Секунду она просто смотрела на меня, затем пришло понимание.
— Всё шутите.
— Я думаю, после того вечера мы можем смело быть на «ты», — слегка усмехнулся я.
Она меня проигнорировала.
— Скажите, Виктор, вы всю жизнь собираетесь работать… тут? — её бархатный голос оставался на удивление спокойным, но в нём скользили жёсткие нотки. — Жить там, где живёте сейчас? Ездить домой в переполненном автобусе, носить старьё?
— Между прочим, я совсем недавно купил новую куртку и ботинки.
— Я заметила, — фыркнула она, и вроде смягчилась. — Не обижайтесь, но вы достойны большего. Гораздо, гораздо большего. Неужели вам самому не хочется взять от мира то, чего вы были лишены?
Её вопрос повис в воздухе, пока я пытался соотнести последние события из двух миров и терпел в этом сокрушительную неудачу. Любые попытки плыть по течению хотя бы пару дней прерывались самым бессовестным образом, меня раз за разом швыряло из стороны в сторону, загадки громоздились одна на другую, угрожая обрушиться на меня с высоты многоэтажки. В итоге меня хватило лишь на один встречный вопрос:
— Кто ты, Анна?
— Я — ваш лучший друг, — лукаво улыбнулась она, и у меня вновь перехватило дыхание от этой улыбки. — Я та, что всегда поддержит и направит, но я могу стать кем вы захотите. При условии, что вы будете принимать правильные решения и добиваться успехов.
Прежде чем я успел ответить, она шагнула вперёд, обхватив меня за шею, впилась губами в губы и прижалась всем телом — неправдоподобно горячим, пахнущим как неодолимая страсть. Я опомнился лишь через несколько секунд, когда её уже не было — в пустой подсобке, задыхающийся, растерянный и возбуждённый сверх разумных границ.
Это был совсем не тот вечер, на который я рассчитывал. Совсем не тот разговор, совсем не тот финал.
Не говоря уже о том, что я так и не взял её номер телефона.
Глава четвертая
Полночь любила принимать гостей. Об этом упоминала Кас, но это было очевидно почти сразу, когда я впервые открыл большие двери в конце основного коридора. Я тоже не возражал против посетителей, если не считать последнего приёма, когда в
