ящерицы, а на драконью. Поэтому она скорее была драконидом.
Меня также не удивляло столь предвзятое и расистское мнение наследника Гору. Человеческие практики захватили и заселили большую часть всего известного мира. Всем нечеловеческим расам отводилась простая участь — подчиниться или умереть.
И даже в этом разрезе у тех же зверолюдов судьба была ещё более ужасной. По причине их звериных корней у совершенствующихся из-за постоянных сражений со звериными ордами сложилось очень негативное отношение к зверолюдам.
Некоторые из практиков убивали их без всякой пощады, другие же делали зверолюдов рабами для своего развлечения или тех же сражений.
Одно можно было сказать точно, жизнь зверолюдов была тяжелой и беспросветной. Единственное, что помогало им хоть как-то выживать, это лучший старт.
Другими словами, только родившийся зверочеловек был куда сильнее обычного человека, что являлось ещё одним поводом для ненависти со стороны людских практиков.
У той же империи Ульсан, в которой находилась всемирно известная секта Золотого пути, считающаяся также светлой империей, вполне себе было распространено использование порабощенных зверолюдов для сражений.
О чём говорить, если у них существовала секта Раймуд сделавшая имя исключительно на дрессировке и обучении рабов-зверолюдов.
И это считалось вполне обычной практикой, ведь их совершенно не считали за людей. Среди людей у них не было прав с самого рождения.
— И для чего она здесь? — осторожно спросил я, чем тут же вызвал широкую улыбку Чонсу. — О-о-о, вы сейчас увидите. Было более чем сложно подобрать столь уникальный экземпляр, как она. Эй ты, давай начинай!
Поклонившись, девушка ящерица достала длинный нож и принялась его быстро натачивать на небольшом бруске.
Момент, когда я понял, что что-то не так, наступил, когда она достала из-за спины свой длинный хвост и положила его на разделочную доску.
Свист!
Я вздрогнул, огромными глазами, глядя как зверолюдка своей же собственной рукой отрубила себе внушительную часть хвоста, после чего содрогнулась от боли и замерла.
На красное платье брызнула кровью и стал понятен цветовой выбор одежды.
— Хватит стоять! — прикрикнул на неё Чонсу. — Ещё своей кровью тут всё зальешь!
Повинуясь, зверолюдка начала дрожащими руками забинтовывать обрубок хвоста. Закончив, она положила отрубленный кусок на доску, после чего принялась снимать с него свою собственную чешуйчатую кожу.
— Как я сказал ранее, уникальный экземпляр. Поразительные способности к восстановлению, — продолжил объяснение наследник. — Способна отращивать даже потерянные конечности, но хвост восстановляется куда быстрее, поэтому обычно используем именно его. Жаль, что часто это делать не стоит, так как она начинает чахнуть и болеть…
Тем временем кожа была убрана и зверолюдка принялась за разделку мяса и обмакиванию его в стоявшие неподалеку плошки со специями.
Слова разглагольствующего рядом Чонсу словно бы доносились издалека. Всё вокруг исчезло, пока моё внимание сконцентрировалось на еле заметно подрагивающих руках «повара».
Очевидно, боль никуда не пропала, как и последствия столь дьявольской готовки.
Я подозревал, что должно было произойти впереди, но упорно гнал эти догадки прочь, насильно продлевая этап незнания. Я не хотел знать, что будешь дальше.
—… Как вы видите, эта плита была особым образом скрещена с алхимической печью. Благодаря столь необычной задумке, получившееся изобретение способно придавать пище особенности алхимических эликсиров, что самым лучшим образом сказывается на совершенствовании!
Заскворчав, мясо было уложено на раскаленную поверхность огромной сковороды. Зашипев, печь начала свою работу, прогоняя множество реагентов и насыщая ими «мясо».
Зверолюдка постоянно переворачивала мясо, меняя уже прожаренные куски на новые, пока весь запас не был приготовлен.
Готовка не заняла много времени, поэтому скоро рептилия начала разносить фарфоровые тарелки с «блюдом» всем участникам стола. Закончив, она встала возле плиты и замерла.
Я же неподвижно смотрел на лежащее передо мной пожаренное мясо и боялся двинуться. Поднимающийся вверх пар и проникающий в ноздри запах буквально вынуждали меня опустошить желудок.
Раздавшееся рядом чавканье заставило меня поднять голову и смотреть, как совершенствующиеся с аппетитом вгрызаются в еду.
Вот, Чонсу впивается зубами в мясо и из него брызжет горячий сок. Телу возвышенного было плевать на высокую температуру. Судя по его лицу, он получал огромное удовольствие от своей трапезы.
— Почему ты не ешь, Художник? — вопрос главы Гору был именно тем, что я боялся услышать.
— И впрямь, — Чонсу вытер заляпанные жиром губы лежащим рядом полотенцем. — Вы не подумайте, что мы пытаемся вам скормить обычного зверочеловека. О нет, благодаря особой комбинации трав и ци её духовного корня, получившееся блюдо способно оказать положительное воздействие на совершенствование даже практика уровня возвышенного. Вам же это позволит без всяких проблем начать подъем аж до уровня воина.
Было ли искушение и впрямь съесть это мясо? Конечно, да. И оно было чудовищным.
Дело было даже не в помощи в практики ци. Проблема была в тех предупреждениях, что сказал мне Чонсу перед разговором с его отцом.
Отказ от принятия еды, тем более столь щедрой, мог быть воспринят как оскорбление. Если же я принял «подарок», то чем бы я был лучше местных?
Сейчас жрать плоть разумных ради силы, а что дальше? Может использовать своего ребёнка, чтобы сделать из него таблетку ци? Где та грань, что отделяет человека от нелюди?
Перед глазами, как вживую встали страшные сцены замученных людей в логове демонических практиков. Многие из них умерли, когда мы пытались перевезти их к городу. Мог ли я стать таким же, как они?
И внезапно на меня снизошло спокойствие. Больше не было смысла притворяться и играть. Пора было сделать то, что я считал правильным и плевать на последствия.
— Благодарю, — я посмотрел прямо на Йонга. — Но я больше не голоден, и не хочу есть это блюдо.
Улыбка наследника застыла и умерла у него же на губах. Медленно, словно со скрипом, он повернул голову и посмотрел на своего отца.
Никто ничего не говорил. Но если Чонсу с каждой секундой нервничал всё сильнее, опасливо поглядывая на отца, то я наоборот чувствовал странную свободу.
В этот самый момент я впервые за черт знает сколько времени сделал то, что хотел.
Единственное, что мне хотелось бы добавить, это умереть здесь и сейчас, чтобы не узнавать до каких изощренных пыток может дойти ищущий разум.
Когда Йонга издал звук, я сначала не понял, что это вообще такое. Лишь спустя пару секунд стало ясно, что оказывается, он так смеется.
С небольшой паузой к нему присоединился и Чонсу, мелко хихикая.
Смех оборвался так же резко, как начался. Мертвые глаза главы клана смотрели прямо на меня.
— Я понимаю, как такая незначительность, вроде тебя, могла создать великое и столь глубоко погрузиться в дао искусства рисования, — пророкотал Йонга. — В тебе есть дух и теперь я уверен, что ты и впрямь сможешь нарисовать портрет достойный меня, Йонга, Кровавого зверя, Отрывателя черепов! — с каждым его словом здание содрогнулось.
Гигант встал, а вместе с ним встали и мы.
— Но для того, чтобы получить лучшую картину, сначала требуется подходящий фон. — больше не говоря ни слова, он двинулся на выход.
И без слов было ясно, что нам следует идти следом.
Чонсу поспешил и больше от него в мою сторону не было ни улыбки, ни даже взгляда. Очевидно, он решил стараться держаться как можно дальше от безумца, что рискнул противоречить его отцу.
Перед тем как выйти, я почувствовал чей-то взгляд и обернулся, успев поймать широко раскрытый взгляд желтых глаз дракониды. Я не знал, что хотел сказать её взгляд. Всё же чтение эмоций разумных рептилий не моя сильная сторона.
Но почему-то, выходя из комнаты, я чувствовал, что в кои-то веки в своей жизни, я поступил правильно.
Глава 5
Идущий впереди лидер Гору вел нас куда-то вглубь дворца. Уже много раз нам встречалась охрана, после которой имелась всё более укрепленные артефактные двери или другие магические заслоны.
Весь путь проходил в жуткой тишине. Слышался лишь стук кулаков о ладонь, когда члены клана отдавали приветствие своему главе.
Концом нашего пути стали широкие двойные двери, больше
