спиной голос Ульяны.
— Доброе утро, — здороваюсь в ответ. Настроение сразу ухудшается. Вот кого-кого, а Ульяну я хочу сейчас видеть меньше всего. А если быть совсем честной, то я ее вообще видеть не хочу. Ни сейчас, ни завтра, никогда.
— Смотрю настроение у тебя отличное, — Ульяна присаживается на диван рядом и смотрит на меня, улыбаясь.
— Да, неплохое, — отвечаю я, но улыбаться не собираюсь.
— Это все ночные прогулки на тебя так влияют, — говорит она и чуть прищуривается. — Я видела, как вы с Маратом вернулись с озера вчера.
— Шпионила?
— Делать мне больше нечего, — она вальяжно откидывается на спинку дивана и продолжает, ничуть не смутившись моего выпада в ее адрес: — Я водички попить хотела. Коля как раз наконец-то уснул, — бросает на меня торжествующий взгляд. Отчаянно сдерживаю возникшее желание вцепиться ей в волосы. — А тут вы такие радостные возвращаетесь, — продолжает Ульяна, не дождавшись моей реакции. — Ну и я сразу обратно в комнату побежала, чтобы вам не мешать. Марат молодец, конечно. Времени зря не теряет.
— В каком смысле?
— А ты сама не догадываешься? — Ульяна барабанит красными ногтями по спинке дивана.
— Не понимаю, о чем я должна догадываться? Из твоего несвязного монолога что-либо понять невозможно, — как можно равнодушнее говорю я. Хотя уже начинаю соображать, к чему она клонит.
И Ульяна подтверждает мои догадки:
— Ну, вам же, не привыкать к романтике на озере по ночам.
Молчу.
— Марат сильно возмужал. Я бы тоже в нему присмотрелась, но…
— Не много ли объектов для твоего внимания⁈ — не сдерживаюсь я и прерываю Ульяну, поднимаюсь с дивана и ухожу.
— Иди-иди, — прилетает мне в спину.
«Сама иди!» — злюсь про себя.
Остаток дня пролетает незаметно, каждый занимается своими делами, и мы собираемся все вместе только за ужином, который проходит в непринужденной и легкой обстановке.
На следующий день у нас запланирован поход с сауну. Благо, наш коттедж оборудован по максимуму и нам даже никуда выходить не придется — сауна с комнатой отдыха расположена здесь же, на первом этаже.
Мы с девочками идем в сауну первыми, а уж потом пусть мужчины парятся, хоть до утра. Маша с нами идти отказывается, так как она не любит баню, поэтому идем втроем.
— Жарко, — протяжно говорит Ульяна, лежа на верхнем полке, согнув одну ногу в коленке. При этом простыня, в которую она укутана, сползает так, что нашему взгляду открывается её живот и все, что ниже.
Оля переводит взгляд на меня. Хоть мы все здесь девочки и несколько минут назад стояли друг перед другом голышом, все равно этот спонтанный, а может и не очень, стриптиз в исполнении Ули, смущает нас обеих. А вот Ульяна, заметив наше смущение, только ухмыляется. Тело у неё, действительно красивое, зачем отрицать очевидное? Однако, у Оли оно не только красивое, но еще и молодое. И от зоркого взгляда Ульяны это не укрылось, когда мы раздевались. Поэтому, сейчас она пытается хоть как-то принизить достоинства Оли, заставляя её смутиться. Зная Ульяну, я предвижу, что в покое девушку она не оставит.
— А знаешь? — говорит Оля, глядя на меня. — Я ведь первый раз в такой красивой бане. Я привыкла к простой деревенской бане с низким потолком и одним помещением для парения и помывки. Тазики железные, камни из речки для пара и всё такое, — продолжает она задумчиво.
— Ну надо же, — Ульяна смотрит на неё с усмешкой. — Деревенская баня, это так романтично, наверное. Я уже и забыла, что это такое, — она встает с верхнего полка и спускается к нам. — Ты, главное, Яру об этом не говори. Он ведь у нас любимчик женщин и простушек не очень жалует.
В глазах Оли появляется любопытство, перемешанное с тревогой.
— В каком смысле простушек? — уточняет она.
Ульяна выдерживает паузу, явно наслаждаясь тем, что смогла задеть Олю.
— В самом обычном, — пожимает плечами. — У него девушки, обычно, такие, что хоть на обложке глянцевых журналов размещай. И всё при них — и внешность, и фигура, и слова поперек не скажут — все-таки он у нас мальчик не бедный, нужно и капризы его потерпеть иногда. И они знают толк в хорошей жизни, которую им может предложить Яр.
После сказанного Ульяной, настроение Оли заметно падает, поэтому, я решаю прийти ей на помощь.
— Уля, прекращай! — говорю и качаю головой. — Зачем Оле все это знать? К ней это не имеет никакого отношения. Не обращай внимания на неё, — говорю уже Оле, которая совсем поникла. — Пойдемте отсюда, а то уже дышать тяжело, — встаю и выхожу в комнату отдыха.
Девушки следуют за мной. Я наливаю нам ароматный травяной чай. Сидим расслабленные, молча пьем чай. По телу растекается нега. Шевелиться или разговаривать совсем не хочется.
Но видимо, только мне.
— Думаю, что ей это нужно знать, как никому, — снова заговаривает Ульяна.
Не сразу понимаю, о чем речь, а сообразив, пытаюсь глазами подать ей сигнал, чтобы она угомонилась. Но Уле все равно. Она только ухмыляется и обращается к Оле:
— Вот знаешь, я тебе как подруга Яра скажу. Он… как бы это правильно сформулировать… он завидный жених. Спортивный, умный, обеспеченный, не жадный и с прекрасным чувством юмора. В общем, не мужик, а мечта. Поэтому, вокруг него всегда женщины крутятся. И Яру есть из чего… ой из кого, — хихикает Ульяна, — выбрать.
Оля сейчас расплачется.
— Уля, — снова пытаюсь остановить поток ненужной информации. Но она даже не ухмыляется теперь, а просто игнорирует меня.
— И чтобы тебе потом не было больно, как было больно другим, советую сразу оценить свои силы. Готова ли ты конкурировать с толпами поклонниц и удовлетворять капризы этого охренительного самца?
Закатываю глаза. «Ну какая же зараза! Подойти бы сейчас и надавать ей по губам», — во мне все негодует.
А Зараза эта, ничуть не смутившись своего поведения, поднимается и грациозной походкой направляется в душевую. Перевожу взгляд на Олю и понимаю, что эффект, которого добивалась Уля, достигнут — девушка совсем поникла.
— Эй, — придвигаюсь к ней и глажу по руке. — Не слушай её. Она ужасный человек и все, что вылетает из её рта, нужно делить на миллион.
Оля шмыгает носом, но на меня не смотрит.
— Мы же знакомы много лет, поэтому, видим друг друга насквозь. Яр, конечно, не святой, но и не такой, каким его описала Уля. И вообще, я же вижу, как он на тебя смотрит…
— Как? — поднимает на меня взгляд.
— Совсем не так, как на других, — пытаюсь подобрать слова, но это нелегко. Хочется
