на улыбку.
— Но зачем нам давать очевидно невыполнимые задания? — хмыкнул космогатор Альварес. — Они хотят, чтобы мы сделали что? Возмутились и отказались, а пассажиры бы нас — под стражу? Или чтобы, как дурачки, принялись расселять станционных техников прямо по каютам солдат?
— Вероятно, Альянсу нужен конфликт, — предположил Гонсалес, — всё равно какой.
— Может, станция уже необитаема? — понадеялся стрелок Маркес. — Только ума не приложу, зачем нас было обманывать.
— Станция обитаема, — опрокинул его надежды коммодор, — Алонсо с нею уже связался на предмет стыковки. Сколько их, Алонсо?
На экране возник дежурный пилот за центральным пультом.
— По словам их связиста, в жилом отсеке полная смена — под тысячу человек, — доложил он.
Комендант Мартинес нервно заёрзал:
— Столько мне не расположить даже в технических отсеках и коридорах. Надеюсь, они это и сами понимают…
— Разрешите ответить, мой коммодор? — Гуттиэрес кивнул, Алонсо сообщил. — Они не понимают, зачем за ними прислали имперский крейсер. Несколько встревожены. Ожидали транспортник Альянса, как обычно. Поэтому предложили нам для стыковки периферийный грузовой шлюз — на всякий случай, чтобы не занимать пассажирский.
— А чего ожидали наши пассажиры? — мрачно спросил коммодор.
— Их командир отказался комментировать свои планы. Но судя по данным из пассажирских кают, — Алонсо мотнул головой на мельтешение экранных изображений у себя за спиной, — они готовятся к выходу.
— Вот и ответ! — воскликнул Альварес. — Мой коммодор, нам надо срочно, пока не поздно, занять позицию…
Коммодор Гуттиэрес жестом призвал его к тишине.
— На этом крейсере решения принимаю я, — сказал он веско. — По-возможности, своевременные. И если сейчас я руковожу кораблём из кают-компании, а не там, в рубке, то имею на то основание. Я желаю, чтобы мои решения были всем вам понятны. И чтобы ваши соображения тоже вовремя достигали моих ушей. Нужно ли разъяснять, чем эти меры вызваны?
Для небыстрых умом напомню: Галактический Альянс ныне сотрудничает с нашей империей, возносит её над другими, но притом давно ненавидит и заранее прикидывает, как её уничтожить. Казалось бы, зачем, если мы ему не соперники ни в экономике, ни в военной силе? Но Альянс чует имперский дух, который ему претит. Альянс слышит гордое имя Сант-Амазон Эскабар, которое кажется ему нескромным. Оставит ли он нас в покое? Никогда. Впрочем, надежда есть. Наша империя выживет, если каким-то чудом он рухнет раньше.
Нужно ли отдельно рассказывать об отношении Альянса к лёгкому крейсеру «Антарес»? Пусть не нужно, но я скажу. Этот крейсер лучший в империи Сант-Амазон Эскабар, он и сам — маленькая империя. Он — как та восковая кукла, воздействуя на которую, можно дёшево причинить боль и империи большой. Отсюда — странные невыполнимые миссии.
Альянс знает, что делает, когда просит о помощи в своих кривобоко продуманных программах. Своих целей он достигнет в любом случае, ну а мы — в любом случае проиграем. То есть его программы всегда прекрасно продуманы, просто с маломальским правдоподобием обосновывать их для нас, как обычно, поленились.
Я веду к чему? Не надейтесь, что я смогу принять выигрышное решение. Имелся бы шанс на выигрыш — имперцев бы в этой точке не было. Всё, на что я надеюсь сам — это на решения, позволяющие сохраниться большинству элементов из трёх: крейсеру «Антарес», империи Сант-Амазон Эскабар, живому имперскому духу.
4
Ощущение невесомости, воцарившееся в кают-компании на период работы маневровых двигателей, стажёров застигло врасплох. Умом-то заранее знаешь: согласно инструкции, подготовка к стыковке крейсера, как и любого крупного судна, исключает его вращение, а нет вращения — нет и центробежной силы, заменяющей гравитацию, но такое умственное понимание ничуть не прибавляет телесной готовности. Заблудиться в собственных движениях бывает так просто, стоит всего лишь перепутаться верху с низом.
Флорес, даром что будущий пилот, чуть не стартовал затылком об стену, а когда хватался за край стола, разом потерял ключ от каюты и бокс для завтрака, удалившиеся по самым замысловатым траекториям.
И кто должен посочувствовать будущему пилоту Родригесу, если созданная им подробнейшая колода голографических карт-шпаргалок для имперских экзаменов по лётному делу вдруг у всех на виду веером взмывает под потолок, чтобы рассеяться по нему тонким слоем? Вот зараза! Добро бы ещё сам уронил, так нет: это будущий пилот Лопес — что за растяпа — в недобрый час одолжил её посмотреть, а когда выпустил из рук, неловко попытался поймать. Разумеется, хотел, как лучше.
— Хорошо, хоть не чашки с горячим кофе, — демонстративно вгляделся в предметы на бывшем потолке пилот Эстебан, — и на том спасибо, ребята.
Затем, по мере синхронизации вращения крейсера и шлюзового модуля станции, невесомость быстро сошла на нет. Флорес ловко поймал свой ключ, но бокс не поймал. Выбрал, что поважнее.
И у родригесовых карт появился вес, который прижал их к полу, к столам, к жёстко закреплённым стульям — но последние-то были заняты членами экипажа! Одна из них попала по носу орудийцу Ферабундо, другая легла на макушку борт-инженера Монарро, третья свалилась за шиворот коменданту Мартинесу. Все трое переглянулись довольно весело, но так, что разиням-стажёрам впору приуныть: эти понимающие ухмылки не предвещали ничего доброго.
— Подарок судьбы, — прокомментировал Ферабундо. По лицу его легко читалось, что доставшаяся ему карта вернётся к бывшему владельцу лишь после долгих и унизительных уговоров.
Мартинес мигнул Монарро поскорее включить киберпылесос.
Ладно, что уплыло, то не имеет веса.
— Есть стыковка! — сообщил из рубки дежурный пилот Алонсо.
И так уже понятно, что есть.
— Наши пассажиры? — негромко бросил коммодор Гуттиэрес.
— Спешно выдвигаются к шлюзу. Разрешите вывести звук и изображение в кают-компанию?
— Разрешаю, — кивнул коммодор без раздумий, как глава имперского экипажа в своём праве. Хотя далеко не факт, что имел подобное право с точки зрения сил, представляемых заносчивыми «пассажирами». Но кто их, уродов, собирается спрашивать?
Первым пришёл звук — милостью Алонсо, апокалиптически громкий. Тяжёлые сапоги космодесантников Галактического Альянса настолько гулко прогрохотали магнитными подковами по металлическому настилу верхней палубы, что живо напомнили стажёру Родригесу о Барабанах Последнего Часа. И не только лишь ему — судя по вытянувшимся лицам собравшихся в кают-компании.
Когда же засветились подпотолочные голографические экраны, донося в уютный мирок кают-компании изображения пассажиров, имперский экипаж озадачился и того сильней. Гориллы Альянса топали к шлюзу в гермокостюмах с полной защитой, вооружённые до зубов. С чего бы?
— На что похоже? — спросил у подчинённых Гуттиэрес.
Идут убивать, на что же ещё? Или стажёру Родригесу показалось? На всякий случай он подождал, что же скажут другие.
— Можно подумать, приготовились к захвату вражеского объекта, — хмыкнул пилот Мадейрос, покрутив средним пальцем у виска.
— И видно,
