катил себе по дороге.
– Язык отнялся?
Он развалился и закинул ногу на ногу, выставив на обзор грубый ботинок с толстыми шнурками. На пальце правой руки червленый перстень, круг с каким-то магическим знаком.
Надо что-то ответить? Машка сглотнула. Или не надо?
– Говорить умеешь, спрашиваю?
Его тон стал просто ледяным. Дальше молчать нельзя.
– Да.
– Я спросил, куда-то собралась?
– Да.
– Зачем же так спешить? Разве тебе не нравится мой город?
– Нравится. Город очень красивый, но я тут проездом.
– Я настаиваю, – он щелчком сбросил со своего колена невидимую пылинку. – Останься еще ненамного, ты не все видела.
– Не могу.
Кажется, он не разозлился.
– Не можешь? – Его брови слегла поднялись, всего на миллиметр, но закон магов уже гласил, что нужно склонить голову, иначе он рассердится.
Маша нехотя наклонила голову, также на миллиметр. Правда, непроизвольно прищурилась. Хватило хоть ума не спорить.
– Девочка-колокольчик.
Она наклонила голову ниже. Воркующие ноты в его голосе звучали как магическое заклинание, хотя таковыми не были.
– Ладно, – он несильно хлопнул ладонью по колену и щедро улыбнулся. – Дам тебе шанс реабилитироваться.
Маша сглотнула. Неужели получится спокойно уехать? Если ему правильно наврать…
– Что от меня нужно?
– Хочу слышать причины твоего поступка.
Надежда, что он не знает, растаяла. Знает. Но по какой-то причине разговаривает, а не вызывает на поединок, который закончится для неё весьма печально. Нужно пользоваться, но нельзя сдавать Долли. Нужно… нужно вызвать его отвращение, неприязнь, чтобы было противно находиться с ней рядом. Тогда Высший уберется, как от чего-то мерзкого, будет плеваться, но оставит в покое.
А что может его отвратить? Машка ничего о нём не знала, кроме вчерашнего короткого наблюдения. Эти девицы, которые на него вешались… ему это не нравилось. Он избавился от них и сам выбрал женщину на ночь.
Видимо, устал от женского навязчивого внимания. Поганец.
Машка растянула губы в подобие улыбки, ну, насколько смогла. Будем врать, что делать.
– Причины чего?
– Твоя подруга… Ты сделала это из-за подруги?
Дольку нужно спасать. Вдруг она решит остаться в городе? Если Высший решит, что они заодно, подруге жизни не даст.
Машка вспомнила Гошку. Мальчишке точно не нужно всей этой грязи.
– Подруга? – фыркнула она. – Какая она мне подруга? Просто знакомая.
– Как ты в клуб попала?
– Она пригласила. Хотела похвастаться.
– Чем?
Он спрашивал обрывисто, четко.
– Она сказала, что ей интересуется Высший, это такая честь, – Машка постаралась изо всех сил, чтобы не скривиться, – а мне ничего такого не светит, вот и решила ей подгадить.
– То есть ты ей завидуешь? – невольно удивился этот Высший.
– Да. Она красивая, на неё даже Высшие клюют, не то что я. У меня и парень-то только один был, да и на того без слёз не взглянешь.
Он откинулся чуть дальше, осматривая её с ног до головы.
– Поверить не могу.
Машка сжала губы, чтобы промолчать. Помни, что дуру играешь, иначе ответите обе. А так есть шанс, что Долли и сына не тронут. Да и чего врать – она же сама это сделала, Долька ныла, конечно, но попросить не рискнула, знала, что Маше грозит, если магическое вмешательство вскроется.
Он молчал довольно долго.
– То есть, – подвел итог. – Я тебе нравлюсь и ты хотела бы быть на её месте?
Маша открыла рот. Нужно сказать, что да. А еще лучше броситься на него и слюняво облобызать – то-то ему будет противно! Только как заставить себя это сделать?
– Хотела бы?
– Очень! – наконец, выдавила она. Звучало, мягко говоря, неправдоподобно. Машка постаралась добавить в голос жара. – Хочу тебя. Ну, или другого Высшего, вы все кайфовые.
И глазами луп-луп. Вылитая провинциальная идиотка, которая на любого обеспеченного мужичка клюет. Поверь же, поверь.
Высший сжал зубы.
– Я похож на дурачка?
Машка хлопала глазами, потому что не знала ответа.
Высший прищурился и спросил:
– И что мне с тобой сделать?
Вопрос был задан с поистине философским запалом.
– Мне нужно ехать дальше. Семья меня ждет.
Машка опустила глазки долу. Да, так хочется остаться, просто сил нет, но никак нельзя!
Он же не знает, что за семья, может, связываться себе дороже. А ей главное сейчас из города убраться.
Всё неплохо складывается. Он не так уж и зол, скорее, наоборот. Машка подняла глаза. Улыбка застыла на её губах. Высший смотрел с таким выражением, будто надивиться не мог её наглости.
– Ты поедешь со мной, пай-девочка. – Беспрекословно заявил Высший. Маша поняла, что он с самого начала не собирался её отпускать, просто развлекался.
– Я не могу.
Автобус не территория города, тут он не хозяин.
– Автобус тоже мой, как и вся транспортная система области. – С готовностью сообщил Шуваль и, наклонившись, стукнул в окно костяшками. Скрипя тормозами, автобус стал парковаться. Если пойти с ним, мне конец, билось в голове у Машки, и она думала, наверное, стоит закричать, может, кто-нибудь поможет, ну или просто создаст суету и получится улизнуть.
– Ты слишком беспокойная. – С насквозь фальшивой заботой заявил Высший, покачал головой и поцокал языком. – Давай, помогу.
Он быстрым, как змеиный бросок, движением прижал ладонь к голове Машки, и та отключилась.
***
Глаза открываться не желали. Память радостно подсунула последние события перед обмороком. Высший применил магию, не побоялся гнева её предполагаемых родственников. Он же не знал, что заступиться некому, значит, не боялся никого.
Машка перевернулась на спину и открыла глаза. Потолок. Она в помещении, значит, на улице не бросили. А лучше бы бросили.
Голова слегка гудела, в висках ныло, как бывает после магического вмешательства. Дела складываются не ахти, раз Высший запросто лезет в её голову.
Она подвинула ногу и замерла. Быстро села, поднимая простынь, которой была укрыта – всё в порядке, платье на месте, хотя пуговицы на вороте кто-то расстегнул. Винить за это она не будет, горловина была узкой и мешала бы во сне дышать.
Машка подняла глаза. Комната огромная, с серыми панелями на стенах и серебристыми обоями, а у двери стоит Шуваль. Из-за звука хлопнувшей двери она и очнулась. Сложила руки на груди, как будто это сможет защитить.
Он, в отличие от некоторых, был одет в костюм с галстуком и белоснежную рубашку.
Вид как у банкира какого-нибудь. Неторопливо подойдя, он развернул круглое кресло от стола и уселся в него, опять закинул ногу на ногу – блестящий ботинок уставился острым носом в потолок. Одной рукой расстегнул пиджак, расслабил галстук и вальяжно откинулся на спинку. На запястье сверкали усыпанные бриллиантами часы.
Разница между вчерашним образом ночного беспредельщика и сегодняшним
