– Вижу, – механически кивнул лейтенант.
– Так я что говорю: надо к вокзалу ехать, там своя, железнодорожная линия есть.
– Это если вокзал уцелел.
– Мог и уцелеть, он, во-первых, на отшибе стоит. А во-вторых, он с другой стороны города. И что там – неизвестно. Мог и не только он уцелеть. Поехали?
Лейтенант неуверенно оглянулся на сержанта:
– А зачем? То есть мы вам зачем нужны?
– Я же техник, а не военный, – терпеливо, как ребенку, объяснил Семен. – Я в штабе никого не знаю, кому чего докладывать. Да я даже, как в штаб звонить, не помню. Так что давай думай, сам поедешь или пошлешь кого. – Семен посмотрел на сержанта, и оба усмехнулись.
– Сам. – Лейтенант пошел к машине и встал около нее, всем видом выражая готовность и ожидание.
– Я за рулем, – пояснил сержант, – он не водит.
– Я поведу, – ответил Семен, скользнув взглядом по машинам. Взгляд зацепился за антенну. Рация. Все машины оборудованы рациями. Но пока он ехал, ему и в голову не приходило ею воспользоваться.
– Постой-ка, – сказал Семен. – На машине рация слабая, но на посту-то, наверно, стационарная есть?
– Есть, – согласился сержант. – Я, как понял, что телефон не работает, сразу попробовал.
– И что?
– Без толку. Пост, хоть и повыше, все равно в низине. Так что связи нет. А может, и есть, но в эфире тихо, а я частоты только местные знаю.
– Понятно. Надо ехать. У вас частота какая? – кивнул на машину.
– Сто сорок два и пять.
– Саныч! – крикнул Семен. Тот обернулся. – Я на вокзал поехал, посмотрю, что там и как. Постарайтесь поближе к машине быть: я, если что, на связь выйду.
– Разумно, – согласился сержант. – Ну удачи.
Семен кивнул и пошел к машине. Переключил станцию на третий канал, подбадривающе кивнул лейтенанту и поехал прочь от города: выезд на объездную дорогу находился за постом.
Восточная часть города выглядела целее. Увидев на въезде в Выселки совершенно не тронутые огнем садовые домики, Семен воспрянул духом. Но ненадолго – дальше картина была печальнее – много сгоревших домов, кое-где полыхали пожары. А самое главное – было достаточно светло, и уже должны были быть видны стоящие на окраине новые девятиэтажки.
Но, сколько Семен ни всматривался в горизонт, знакомые силуэты так и не появились. И означать это могло только одно: катастрофа охватила весь город. Людей видно не было, что навело Семена на мысль. Довольно неприятную мысль.
Вокзал был целехонек, и – ни души. В диспетчерской горел свет, на столе стояла недопитая чашка остывшего кофе, на спинке отодвинутого стула висели зонтик и теплый свитер. Маленький зал ожидания был также пуст, и, если Семеново предположение было правильным, именно поэтому вокзал уцелел: по причине отсутствия в нем людей. Диспетчер, видимо, увидел начинающиеся пожары и ушел (уехал?) в город. Касса ночью не работала, кассир приходил часам к восьми, за полчаса до первой электрички в Саратов. Семен посмотрел на часы: семнадцать минут девятого. Кассир уже, понятное дело, не придет. Семен пошел обратно к диспетчерской. Из-за приоткрытой двери доносились возбужденные возгласы лейтенанта:
– …нет диспетчера!..не знаю! Умер он, погиб, понимаете? Взрыв у нас, взрыв! Полгорода в руинах… Что?
Собеседник бубнил что-то неразборчивое, но и по тону было ясно, что он не верит и не хочет верить ни единому слову.
– Не работает телефон! – надрывал глотку лейтенант. – АТС сгорела, понимаете?! Да! Да, штаб полка. Полковнику Катасонову… да… Если нет, пусть домой звонят. Да, так и передайте: взрыв на объекте, значительные повреждения и людские потери! Доложил лейтенант Букреев… БУК-РЕ-ЕВ… Да! Вэче сто тринадцать, южный пост. Все!
– Уфф! – Лейтенант отпустил многострадальную тангенту и вытер вспотевший лоб. – Вот замучил, – улыбнулся он Семену. – Говорю ему: взрыв у нас, жертвы, а он: «Кто такой? Кто пустил в диспетчерскую? Где диспетчер?» – Лейтенант опять улыбнулся. И вообще, он как-то ожил, стал раскованнее – короткий разговор переложил груз ответственности с его хрупких плеч на неведомого полковника Катасонова, который, быть может, еще только завтракал овсянкой с молоком и уж точно не подозревал о проблеме, сваленной на него далеким лейтенантом. Семен же вдруг подумал, что его, Семена, проблемы только начинаются.
– И что дальше? – поинтересовался Семен.
– Как что? – удивился лейтенант. Для него мир снова вернулся в привычные рамки и был прост и понятен. – Подождем, сейчас там все раскрутится, приедут войска, все оцепят, ну, как положено. – Лейтенант помрачнел, вспомнил, видимо, масштабы катастрофы. И закончил невпопад: – А там разберутся, что к чему, кого сажать и на сколько.
Вот в этом Семен совершенно не был уверен. Черта с два они разберутся. Максимум, что они смогут выяснить (да хотя бы со слов лейтенанта), это – расположение эпицентра. И фигура Семена станет для военных следователей ну очень интересной. Можно, конечно, от всего откреститься: дескать, ничего не знаю, ничего не понимаю. Благо опровергать его просто некому, да и причин не верить ему нет. Решат, в конце концов, что какой-нибудь, оставшийся неизвестным гений изобрел новое химическое соединение невиданной разрушительной мощи; посрывают для острастки погоны с пары генералов и на этом успокоятся. И будут потом все разведки мира лет двадцать ковыряться на руинах Сорок седьмого, пытаясь выделить из оплавленных кирпичей следы нового супероружия. «Вот контрразведчикам лафа настанет, – усмехнулся про себя Семен. – Как план горит, езжай к Сорок седьмому и хватай первого попавшегося: сто процентов – чей-то агент».
Но, несмотря на очевидную легкость такого решения, Семен чувствовал, что он так не поступит. Можно было, конечно, умолчать, затаиться и жить дальше. Но погибли люди, очень много людей. Хороших, не очень и, может быть, совсем плохих – это неважно. Просто виновников трагедии такого масштаба нельзя оставлять безнаказанными. А в том, что конкретные виновники у трагедии есть, Семен почему-то не сомневался.
Вот только самому стать тем ангелом, который принесет человечеству благую весть о величайшем открытии с момента изобретения колеса, Семену совершенно не хотелось. Особенно сейчас. Поэтому, когда протяжным гудком электричка оповестила пустынный перрон о своем приближении, план действий в голове Семена уже сформировался.
– Так, слушай, – обратился он к лейтенанту. – Пока они там расшевелятся, пока поверят, это ж сколько времени пройдет. Поэтому ты здесь оставайся, они, наверно, еще звонить будут, уточнять. А я в Саратов поеду, буду там, на месте, народ поднимать.
Лейтенант хотел то ли возразить, то ли что-то спросить, но передумал и просто махнул рукой:
– Как знаешь. Давай, до встречи.
– Счастливо. Кстати, свяжись с теми, кто у города остался, они, наверное, беспокоятся, – бросил напоследок Семен и шагнул в открывшиеся двери подъехавшей электрички.
