Боже мой… Катя?!!
Мастер
Я с большим неудовольствием посмотрел на открытое окно и поежился. Можно, конечно было оторвать зад от стула и прикрыть створку, но уж больно не хотелось этого делать. Вот уже полтора часа меня никто не беспокоил, что было вполне объяснимо. Я приехал в головной офис совершенно неожиданно и застал своих сотрудников в состоянии полуаморфного разложения. Димочка, мой помощник, резался на компьютере в какую-то безумную стрелялку и прихода босса даже не заметил. Дашенька, мой личный секретарь, бывшая мисс «чего-то там» вяло делала маникюр, не реагируя на томившегося в приемной посетителя. Что творится в торговом зале, я пока не проверял, но всерьез подозревал, что и там полный разгром и анархия. Дверь в приемную была приоткрыта. Из соседней двери, где располагалась бухгалтерия, доносились приглушенный женский смех и вкусный запах чего-то съедобного. Тогда я даже почувствовал, как желудок свело спазмом. Позавтракать с утра мне не пришлось ввиду объективных и субъективных обстоятельств.
Отпуск, который я сам себе устроил, полетел псу под хвост, вместе с тщательно создаваемым уже несколько недель настроением. Именно поэтому сегодня я прилетел на работу ни свет, ни заря, рассчитывая хотя бы тут оторваться по полной программе.
Я невежливо кашлянул. Дашка, не отрывая взгляда от ногтей (на маникюр она никогда не тратила менее часа) подняла брови и мотнула подбородком совершенно по-лошадиному. Видимо, это движение следовало расценивать вроде как: «Чего приперся? Видишь, люди делом заняты?». На меня подобные выбрыки действовали слабо, посему я еще раз кашлянул. Посетитель, увидевший, наконец, меня, воспрянул духом и принялся подниматься со стула. В этот момент и Дарья, тяжело вздохнув и критически осмотрев свои ногти, подняла на меня свои прекрасные глаза.
– Доброе утро, – произнес я без всякого намека на любезность и довольно громко. В бухгалтерии мгновенно стихли голоса, и только кто-то, не успевший вовремя сдержаться (видимо, хохотушка Ниночка) нервно воскликнул «Ой!»
Дашка уронила на стол пилочку для ногтей и вытаращила глаза. Я поднял вверх одну бровь и стал ждать, когда же мое присутствие будет должным образом воспринято. Дашка подскочила на стуле и вытянулась по стойке «смирно», хотя я ее об этом не просил. Откатившееся кресло грохнуло о стенку. Из бухгалтерии показалась чья-то голова, но тут же скрылась с громким шепотом «Шеф!»
– Ва-ва…, – промямлила Дарья, мотнув гривой золотистых кудряшек. Я поощрительно кивнул.
– Ва-валерий Яковлевич! – наконец выговорила она.
– Во плоти, – согласился я и даже повернулся на каблуках, дабы Дарья смогла осмотреть меня со всех сторон.
– А м-мы вас и не ждали сегодня, – жалобно пролепетала Дашка. Смотреть на нее было жалко. Но я не поддался на ее испуганный вид и добавил суровости в голос.
– Нисколько не сомневаюсь. Почему человек в приемной сидит без внимания? Здравствуйте, – обратился я к посетителю, – Вы по какому вопросу?
– Я? – удивился посетитель.
– Вы, вы, – ответил я вежливо, но сурово. – Слушаю вас.
– Я жду Валерия Беликова, – не менее испуганно ответил посетитель. Дашка закатила глаза и рухнула в кресло. Я строго посмотрел на нее.
– Чем могу помочь? – осведомился я. Дашка что-то пискнула, но я не обратил внимания. Человечек приободрился, поднял со стула тощий портфельчик и сделал шаг вперед, протягивая мне руку.
– Крестников Владимир, очень рад знакомству. У меня к вам дело.
– Прошу в кабинет, – произнес я и распахнул перед посетителем двери своего кабинета. – Дарья, мне кофе, коньяк, Димку с отчетом через пятнадцать минут и сообрази что-нибудь пожевать.
– Валерий Яковлевич, – зашептала Дашка, косясь на посетителя, но я лишь сурово сдвинул брови, и Дашку вымело за дверь. Через секунду из коридора донесся грохот. Я выглянул наружу и увидел, что Дашка поднимается с пола. «Вот что делает с людьми излишнее рвение», – подумал я и вернулся в кабинет.
Посетитель мне не понравился. Дашка недаром пыталась мне сигнализировать, но в наказание я ее доводам не внял и теперь мучился сам, пока Дашка, припадавшая на одну ногу, сервировала стол с легкой гримасой на лице, говорившей, как она не одобряет моего поведения. Посетитель был обычным попрошайкой, что, в принципе было вполне понятно. Покопавшись в памяти, я вспомнил, что это один из многочисленных художников-неудачников, да еще и малюющий свои нетленные шедевры в жанре сюрреализма.
– Понимаете, мы с Верой решили устроить свою выставку, – нудно произнес Крестников. – Картины уже готовы к показу, останавливает финансовая сторона…
Он умильно смотрел на меня своими выцветшими от обильного пьянства глазами, а я делал вид, что внимаю, уставившись в компьютер. Теперь я его вспомнил и понимал, почему он пришел именно ко мне. Когда-то, пару лет назад я сдуру дал денег на выставку этого художника и его сожительницы – Веры Гавриловой. Гаврилова была одной из самых скандальных журналисток нашего региона, а потом ее посетила другая муза и Веранда (как ее неласково дразнили в светских кругах) начала малевать картины. Как спонсор сего мероприятия, я удостоился торжественного приглашения на вернисаж, откуда слинял, отплевываясь. Выставку Веранда посвятила себе, запечатлев себя на многочисленных полотнах, если так можно было назвать фотографии, обработанные в графической программе. Зрелище выглядело диковато. От полноты ощущения я слегка ошалел, и когда Вера решила предоставить слово мне, я, разгоряченный выпитым коньячком, сказал первое, что пришло на ум, то есть правду, посоветовав Вере вернуться к журналистике и больше не лезть в высокое искусство. Этого она мне не простила и даже написала пасквиль на меня, раскопав какую-то старую историю моего прошлого. История мне никоим образом не повредила. Однако, человеческая наглость меня поразила. После того ушата дерьма, что попыталась на меня вылить Гаврилова, они еще осмеливаются просить у меня деньги…
Впрочем, в визите Крестникова были и свои положительные стороны. Он напомнил мне о более приятной стороне этого мероприятия. Именно там я впервые увидел ее.
Я всегда тяготел к брюнеткам. А эта девушка сразу приковала мое внимание на выставке, куда, как и я пришла скорее по необходимости. В ней было что-то восточное, разрез глаз, смуглая кожа и точеная грация линий фигуры. Я сразу понял, что она из журналистской братии, коих я, честно говоря, в последнее время недолюбливал. Вывод можно было сделать из простых наблюдений. Она таскалась по залу, записывая названия картин в блокнот, отводила за локоток в сторону то Веру, то Крестникова, панибратски общалась с операторами и репортерами телевидения. А еще она то и дело тыкала ручкой в некоторые картины и бегающий за ней молоденький журналист Никитка Шмелев, с коим я уже познакомился на одной из совместных чатовских пьянок в ресторане «Ёрш», фотографировал нетленки.
Второй раз я увидел ее в областной администрации, где наш владыка, похлопывая рукой по столу, тонко намекал предпринимателям, что в связи с предстоящим празднованием Дня города необходимо организовать досуг праздно шатающегося населения областного центра. Я от себя лично мог обеспечить только книжную ярмарку по сниженным ценам, да и то не очень охотно. Праздник праздником, но пускать на ветер свои кровные денежки в угоду властям совсем не хотелось. Девушка на приеме присутствовала, сидела скромно в уголке и чего-то черкала в блокноте. Лично я смотрел на нее с удовольствием, посему, когда губернатор обратился ко мне, мое внимание было несколько рассеянным, а после собрания девушка бесследно испарилась. Я даже хотел попросить Никиту познакомить нас, но тот жутко спешил и, ограничившись легким кивком, потерялся в коридорах власти.
