Михаэль? Ты же никогда не приходишь просто так, — Хьюго отошёл от кофемашины и поставил перед Михаэлем дымящуюся чашку.
— Ты прав, сынок (Михаэль всегда относился к Хьюго по-отечески тепло). Разговор очень важный и срочный.
— Слушаю, — Хьюго отложил бумаги. На душе вдруг стало очень скверно. Казалось бы, без видимых причин.
— Я хочу, чтобы ты послушал запись одного разговора, сынок. Эта запись попала ко мне в руки в конце января, накануне того дня, когда мы провожали в аэропорту партнёров из России. Эта девушка, Илона, улетела, и сделка уже была заключена, потому я принял решение не ворошить это всё, не беспокоить и не отвлекать тебя понапрасну. Но ты, оказывается, собрался жениться на той девчонке! Я до сих пор поверить не могу. Хьюго, ты ли это?
— Причём тут Илона? — напряжённо спросил Хьюго. У него вдруг заболела голова.
— Вот, послушай. Если что-то не поймёшь, поясню, — Михаэль включил какое-то маленькое устройство.
Хьюго дважды прослушал запись от начала до конца, а потом перемотал и включил сразу окончание диалога. Чужие голоса заполняли всё пространство вокруг Хьюго, отнимая у него силы.
«… - Даа, я не ошибся в девочке! Она большая умница. Нужно будет ей премию выписать, когда вернёмся.
— Погоди, Ребров! Ещё не всё подписано. Вторая часть завтра.
— Да уж. Нам ещё день простоять, а потом ночь продержаться. Я верю в Илону. Мейер уже весь размяк, растаял, как воск…».
Хьюго размышлял несколько минут, глядя прямо перед собой, потом выпрямился, заговорил горячо и торопливо:
— Нет, Михаэль! Не сходится. Я понял, что ты хочешь сказать, но нет. Ты ошибаешься.
— Почему?
— Потому что между мной и Илоной всё случилось после подписания документов. Понимаешь? После. Я подозревал нечто подобное со стороны Реброва, когда увидел Илону впервые, но потом, узнав её ближе, отмёл эту мысль. Ребров, может, и хотел подстраховаться подобным образом, но решение принимал я, и принял его раньше, чем мы с Илоной стали близки.
— Хьюго, не кипятись. Давай рассуждать вместе. Только с холодной головой, постарайся, ты же можешь. Скажи, условия сделки взаимовыгодны? Одинаково выгодны для сторон?
— Да.
— То есть, ты в любом случае настаивал бы на подобном контракте?
— Совершенно верно.
— Ну а мог бы ты, скажем, диктовать им условия более жёстко? Поставить их в более тесные рамки? С выгодой для себя, или с возможностью большего контроля с твоей стороны?
Хьюго несколько секунд молчал прежде, чем неохотно ответить:
— Мог бы.
— То есть, ты ничего не потерял, но мог бы приобрести больший контроль над их фирмой?
— Да.
— И изначально так и планировал сделать?
— Откуда ты всё знаешь, Михаэль?
— Я знаю тебя. И ты сам ответил на все вопросы. Повторю, я знаю тебя. Твоя голова всегда оставалась холодной, а сейчас ты словно с ума сошёл, ведёшь себя, как подросток, не замечаешь очевидного. Или не хочешь замечать.
— Что я должен замечать? Не хочешь же ты сказать, Михаэль, что я совсем не разбираюсь в людях? Ведь я потому и отношусь так именно к Илоне, хотя вокруг тысячи женщин красивее её, изысканней, и даже умнее. Но она особенная. Она моя! И она не могла так поступить, я готов голову дать на отсечение.
— Твоя голова нам ещё нужна, так что не разбрасывайся! Я согласен, девушка явно не из рядовых, если уж сумела обвести тебя вокруг пальца. Это высший пилотаж, Хьюго! Её целью и не было уложить тебя в постель, это слишком грубо, слишком на поверхности! Её целью было очаровать тебя. Не завлечь, не соблазнить! Именно очаровать. Очаровать настолько, чтобы ты сделал всё сам. И чтобы был уверен, что инициатива исходит от тебя.
— Ты не знаешь всего, Михаэль! Я стал у Илоны первым мужчиной.
— Хьюго, — Михаэль покачал головой. — При современном развитии медицины… Ну или даже если допустить, что стал первым. У всего есть своя цена. А тут замаячила реальная перспектива стать женой такого парня, как ты!
— Михаэль, — тихо начал Хьюго, — прошу, я больше не хочу обсуждать это.
— Конечно. Я не могу запретить тебе жениться на ней. Но я сделал всё, что от меня зависит. Дальше тебе решать.
— Я буду думать. Спасибо, Михаэль! И прости, мне нужно побыть одному.
* * * * * * * *
Илона очень переживала: Хьюго не позвонил вечером двенадцатого февраля. Она не спала почти всю ночь, проверяла новости в интернете. К счастью, новостей о Хьюго не было, ни плохих, ни хороших. Тринадцатого весь день прошёл, как в тумане, она не могла думать ни о чём другом, ждала звонка. Ведь завтра Хьюго должен прилететь, а он молчит.
Возможно, конечно, перед поездкой нужно решить слишком много проблем, и Хьюго просто некогда. Безусловно, такое объяснение не выдерживает никакой критики, ведь давно известно, что если ты нужна мужчине, он обязательно найдёт время и сможет дозвониться тебе даже на Марс, на выключенный телефон.
Илона дождалась вечера, не выдержала, закрылась в своей комнате и позвонила Хьюго сама. Раз, другой, третий… На четвёртый раз Хьюго ответил, и Илона поняла по его голосу, что он пьян.
— Хьюго, слава Богу, с тобой всё в порядке! Я очень волновалась за тебя!
— Зачем обо мне переживать? Что со мной может случиться?
— Но ты не позвонил вчера… И сегодня.
— Я бы и завтра не позвонил.
— Хьюго, пожалуйста, скажи, что случилось?
— С чего ты взяла? Ничего не случилось. Жизнь идёт своим чередом.
— Ты пьян, Хьюго!
— Имею право.
— Да, конечно! Но неплохо было бы поставить в известность меня, чтобы я не переживала.
— Поставить в известность о том, что я пью второй день? А ты и вправду переживала?
— Конечно, Хьюго! Почему ты сомневаешься?
— Интересно, о чём переживаешь? Об упущенных возможностях?
У Илоны сердце сжалось от страха и тяжёлого предчувствия, но она всё же решилась задать главный вопрос:
— Хьюго… Скажи, ты прилетишь завтра?
— Нет, — после небольшой заминки ответил он.
— Почему?
— Ну как тебе сказать, дорогая?
— Сказать правду, Хьюго. Ты встретил другую женщину? Полюбил? Или просто понял, что я не подхожу тебе?
— Нет и нет. Зачем мне другая? Как будто существует какая-то разница! И зачем мне что-то понимать?
— Но что-то же должно произойти? Что стало причиной таких перемен в твоём отношении ко мне, Хьюго?
— Я вдруг почувствовал, что всё скучно, как всегда. Всё может наскучить, даже невинность. Невинность так же скучна, как всё остальное. Извини, я повторяю одно и то же в разных вариациях, но смысл, думаю, понятен?
— Более чем. Так понятен, что
