тебе один.
Скорее, 700.
Добавь это в мой счет.
И кто знает?
Может, ты встретишь кого-нибудь, раз уж ты одинока.
Я фыркнула.
Честно? На самом деле мне было неинтересно.
Я впервые была одинока, и хотя мы с Сойером были помолвлены только на словах, было приятно наконец-то стать свободной.
Этот год изменит нашу жизнь!
Я не могла перестать ухмыляться.
Потому что в глубине души я знала, что она права, и я была так готова к этому.
4
Леви
Я вошел в свою комнату в общежитии, держа в руке чашку чая "Эрл Грей" из кафе "Ривер Стикс". Аромат витал по комнате, но когда я сделал глоток, мои губы сжались в разочаровании. Он не соответствовал моим стандартам — отнюдь. Чаю не хватало крепости и точности заваривания, которые я предпочитал. С тихим выдохом я поставил чашку на стол, и ее пар лениво закружился в воздухе.
Комната была компактной, но организованной именно так, как мне нравилось. Кровать размером с двуспальную была безупречно заправлена, темно-синее покрывало аккуратно выровнено на фоне бледных стен. На письменном столе аккуратной стопкой лежали учебники, а по бокам стояли памятные хоккейные сувениры. Несмотря на ограниченный вид на внутренний двор кампуса, естественный свет из окна заливал комнату безмятежным светом, подчеркивая ее первозданную чистоту. Стены остались голыми, свободными от фривольности.
Сделав еще один глоток разочаровывающего чая, я грациозно устроилсь в потертом кресле, стоящем в углу комнаты. Подушка слегка подалась под моим весом, но это было лишь кратковременное отвлечение от безупречной обстановки.
Было приятно погрузиться в тишину.
У меня не было намерения заводить друзей. Я приехал сюда, чтобы получить образование и стать лучшим игроком, каким только мог быть. Но я прекрасно понимал, что мир может рухнуть, что команда, которую ты когда-то считал семьей, может предать тебя и бросить на произвол судьбы. Моему отцу не на что было опереться. И поэтому его не стало.
Со мной бы такого не случилось.
Я этого не допущу.
Вздохнув, я откинулся в кресле и поставил чашку с теплым чаем на стол. Несмотря на первоначальное разочарование от напитка, во мне поселилось чувство спокойствия. Это было начало новой главы, которая должна была развернуться в стенах этой комнаты общежития.
Мой телефон пиликнул, когда я поставил его на зарядку на тумбочке.
Кто, черт возьми, может писать мне? Мой номер был только у нескольких человек, и так было задумано.
Я заставил себя встать и подошел к тумбочке.
На экране высветился незнакомый номер.
Привет, это Майкл. Просто хотел пригласить тебя сегодня на "Белый выход".
Не уверен, слышал ли ты о нем.
Мне сейчас не хочется находиться среди людей, — ответил я.
Я отложил телефон и вздохнул.
Я не понимал… доброты Майкла Картера. Это беспокоило меня больше, чем я хотел признать. Разве он не должен быть зол? Всю жизнь ему твердили, что он будет призван первым, а потом…
А потом его не призвали.
Зато призвали меня.
Неужели это какая-то ловушка, способ смутить меня?
Неужели он действительно думал, что я на это попадусь?
Резкий стук в дверь прорезал тишину моей комнаты в общежитии. Мой взгляд метнулся к входу, и мелькнувшее узнавание разожгло во мне огонь раздражения. Не дожидаясь разрешения, дверь распахнулась, и на пороге появилась моя мама в сопровождении двух младших сестер.
"Леви!" — крикнула она достаточно громко, чтобы я был уверен, что человек в коридоре услышал. "Ты ушел, даже не попрощавшись! Я же просила тебя разбудить меня! Я собиралась приготовить тебе завтрак и кофе…"
"Твой кофе — не более чем грязная вода", — сказал я.
Она рассмеялась, похлопав меня по плечу. Я напрягся. Я не люблю, когда ко мне прикасаются. "Как ты можешь просто уйти, не попрощавшись? У меня есть кое-что для тебя". Она открыла свою сумку. "Так, где это? Я знаю, что она у меня где-то была. Дай мне минутку…"
"Я не собиралась прощаться", — резко ответил я, с раздражением поднимаясь со стула. В комнату словно вторглось их внезапное присутствие.
Мамино неодобрение скрывалось под ее обеспокоенным фасадом, а сестры смотрели на меня с любопытством и опаской.
"Мам, — сказала Рика. "Он лежит на приборной панели машины, помнишь? Ты же не хотела, чтобы он погнулся?" Она протянула матери листок бумаги.
"Ну да, ну да, конечно". Она улыбнулась Рике. Она взяла бумажку и протянула руку ко мне, словно хотела, чтобы я взял ее.
"Что это?" спросил я, даже не потрудившись посмотреть сам.
"Это ваша с папой фотография", — сказала Селеста. "Почему ты всегда такой злой? Мама просто хочет, чтобы она была у тебя".
"Я не знаю, почему", — сказал я, но все равно взял фотографию. Я хотел, чтобы они как можно скорее покинули мою комнату. "Она знает, как я отношусь к отцу".
"О, и его нож!" Она достала кожаный мешочек, потрескавшийся от возраста, и протянула его мне.
"Кинжал", — сказала Селеста, закатив глаза.
Я сморщил нос. "Мне он не нужен".
"Перестань быть таким занудой, Леви", — сказала она. "Ты же знаешь, он хотел, чтобы он был у тебя".
"Это не значит, что я хочу его", — сказал я.
Рика бросила на меня взгляд, который, казалось, говорил: "Просто возьми его".
Я поджал губы и задумался о том, куда бы выкинуть его, как только они уйдут.
"Ты уверен, что это хорошая идея?" — спросила мама, оглядываясь по сторонам и игнорируя мой комментарий. "Леви, ты мог бы сразу отправиться в НХЛ. Зачем ходить в школу, если можно пойти по стопам отца?"
"Мам, — сказала Рика, заправляя за ухо золотистую прядь волос. "Это разумная идея — получить образование. А что, если с НХЛ ничего не получится?"
"Ерунда", — сказала она, пренебрежительно махнув рукой. "Леви лучше, чем
