спала с её плеч.
— Если мне придётся никогда в жизни не молвить слова лжи и раскрывать всем любые секреты, — сказала она тихо, — тогда это малая цена за искупление греха.
— Никогда? — рассмеялся Риглаж. — Что ты, дитя, Мать не настолько жестока, а твой грех был не столь велик. Тебе велено молвить правду один месяц, одну неделю и один день. Что касается секретов — не позволены лишь недомолвки, призванные ввести в заблуждение. Если ты что-то не хочешь или не можешь говорить — то должна сообщить это прямо!
Я почувствовал, как у меня расслабляются сведённые судорогой мышцы и накатывает сильное облегчение. Иметь рядом спутника, выбалтывающего направо и налево важную информацию, было просто опасно, это могло поставить под удар любое дело. И если уж на то пошло, то и переждать месяц, неделю и два дня особого труда не составляло. Едва удержавшись от желания пожертвовать храму ещё денег, я обратился к Риглажу:
— Я беседовал с Кордишем, и этот достойный юноша просветил меня по поводу очень важных вещей, связанных с вашей верой. И мне, похоже, понадобится ваша помощь.
Риглаж бросил взгляд на младшего жреца, до сих пор стоявшего с полуоткрытым после созерцания божественного чуда ртом. Тот мгновенно пришёл в себя и коротко кивнул.
— Что же, Хранительница Сделок всегда готова пойти навстречу каждому страждущему.
* * *
Если бы меня попросили указать на недостатки взаимодействия с храмами, я бы мог назвать только два. Первый — каждая реликвия стоила дорого. Но так как чего-чего, а денег у меня хватало, назвать это недостатком больше не получалось. Ну а второй — зачастую эти реликвии были исполнены в форме кулонов. И теперь мне приходилось носить целых три. Связь Сердец от храма Фаолонде и две Тайны Сделки храма Керуват — медальоны в форме маски, похожей на театральные из моего мира, но с замочной скважиной во лбу. Не то, чтобы они хоть сколько мешали, но у меня возникло ощущение, что при последующих обращениях в храмы рано или поздно мне придётся носить целое дикарское ожерелье.
Наконец-то я мог вздохнуть с облегчением — ведь ощущение нависшего надо мной неминуемого рока окончательно отступило. Ценой всего лишь полумиллиона курзо я избавился от громаднейшей проблемы. Теперь ни меня, ни моих спутников не смогут найти ни ищейки Королевства, ни даже Эгор ауф Каапо — последнее я уточнял особо.
Риглаж Карадже, которому я изложил обстоятельства, не вдаваясь в те подробности, что могли бы привести к срабатыванию запрета, заверил меня, что скрытого Хранительницей Соглашений человека не найдёт даже обладатель божественной силы. С тем самым ограничением, что действовало на маски в Тараге — до тех пор, пока я или мои спутники не раскроем неприятелю своё инкогнито сами.
Пусть я был полностью уверен в своей любимой, а также доверял остальным спутником, такая брешь в защите мне очень сильно не нравилась. К счастью, решение этой проблемы тоже находилось в силах Керуват. Пришлось ещё раз навестить Храм, взяв, помимо Мирены, ещё и Кениру, Ксандаша и Хартана — всех участников нашего похода на остров Огенраэ. Там мы уже считались солидными клиентами (пусть это звучало слишком по-коммерчески, но товарно-денежные отношения Мать Торговли очень ценила) и снова удостоились аудиенции Верховного Каноника, который возложил на нас благословение Сомкнутых Уст, не позволяющее выболтать нужные сведения ни случайно, ни под воздействием допросных эликсиров или даже банальных пыток.
После решения главного насущного вопроса безопасности, следующим храмом, который следовало проведать, было святилище Мирувала. Тут я надеялся наконец-то закрыть вопрос здоровья Мирены, высвободив тем самым время и ресурсы для решения своей главной проблемы. Я надеялся, что мне достаточно будет одних лишь денег, а Искупление, назначенное жрецами, выйдет таким же необременительным. На этот раз нас сопровождала Кенира, которая сильно беспокоилась о маме и не хотела, чтобы столь важный вопрос решался без неё.
За время проживания в Нирвине я уже видел и посещал этот храм, но он производил величественное впечатление каждый раз, когда я его видел. Храм имел форму огромного белоснежного цветка, схожего с лотосом, вероятно, символизируя таким образом чистоту и возрождение. Множественные лепестки из гладкого чуть светящегося изнутри камня простирались в стороны, создавая впечатление, что здание только-только расцвело. Я не представлял, сколько требуется усилий для поддержания этой громадины в чистоте, но каких-либо отталкивающих пыль или моющих магических структур мой имплантированный глаз не заметил. Мы прошли через главный вход, выглядящий словно два образующих высокую арку лепестка, и проследовали вовнутрь.
Внутри храм напоминал оранжерею. Яркое солнце пробивалось через стеклянный купол, освещая многочисленные растения и покрытые плодами фруктовые деревья, преломлялось в струях фонтанов и брызгах водопадов, создавая причудливые световые узоры на мраморном полу. Воздух был наполнен свежими ароматами трав и цветов, дополняя атмосферу спокойствия, умиротворения и надежды. Многочисленные посетители расположились на мраморных скамеечках, развалились на траве или просто прогуливались с расслабленным видом, разглядывая разноцветных рыб, резвящихся в небольших прудиках.
Посреди храма стояла огромная статуя мускулистого мужчины с пышными длинными усами, чьи простые одеяния напоминали римскую тогу или греческую тунику. Перед статуей стояла большая чаша, наполненная светящейся жидкостью, а над ней, удерживаемый почти незаметными магическими потоками находился огромный кристалл, излучающий голубоватый свет. Рядом находились чаши поменьше, служащие для сбора пожертвований. Из ниоткуда доносились тихие звуки медленной спокойной музыки, усиливающие ощущение умиротворения и духовной гармонии.
Реакция на появление Мирены оказалась схожей с церковью Керуват. Снова к нам подошла жрица, милая девушка, одетая в почти такую же тунику, как и её божество, и сурово посмотрела на виновницу переполоха, над которой уже клубились небольшие тёмные тучи, прорезаемые миниатюрными молниями. Я не стал дожидаться расспросов, лишь кивнул на Мирену и сказал:
— Эту женщину ужасно пытали, она перенесла мучения, которых ни вы, ни я не видели в самых ужасных кошмарах. Мучитель вынудил её отвернуться от богов, чтобы она навсегда осталась такой как есть. И ей нужна помощь храма, нужно вернуться к свету Истребителя Недугов. Она нуждается в Искуплении, а затем и в исцелении.
— Наш храм не приветствует отступников, — упрямо мотнула головой девушка.
— Мирувал — милостивый бог, — возразил я, — а значит, способен и прощать за ошибки. Тут сто чёрных курзо, которые я жертвую храму просто из уважения к Стражу Чистоты и делам его служителей.
С этими словами я, точно так же как это происходило и в храме Керуват, кинул пачку банкнот в
