class="p1">Мы делаем плавный поворот, и наконец за темно-зелеными кипарисами и островками стриженой живой изгороди появляется Грейвсдаун-холл. Здание из песчаника выглядит солидно и мрачновато, даже под ярким августовским солнцем. Элегантные окна на трех этажах сверкают на солнце. Судя по грандиозному фасаду, дом явно тянется вглубь. С одной стороны дорожки одинокий садовник подстригает длинную волнистую изгородь. Сделан сад со вкусом, но мне немного жутковато. Мы останавливаемся на кругу перед крыльцом, неподалеку стоит только одна машина – раритетный «Роллс-Ройс» с открытым капотом, словно кто-то копался в моторе, но внезапно убежал по делам.
Мы с Оливером на секунду застываем перед высокими дубовыми дверьми, и я провожу рукой по резьбе. Виноградные лозы, ветви и замысловатые завитки сплетаются в единое целое, и я как будто падаю в лабиринт. Нервничаю из-за того, что наконец-то встречусь с загадочной двоюродной бабушкой, внезапно вызвавшей меня через двадцать пять лет после моего рождения. Но эта нервозность похожа на ожидание результатов собеседования, на котором, как тебе кажется, ты очень хорошо себя показала.
Я нажимаю на латунный дверной звонок, и из недр дома доносится мелодичный перезвон. Наступает тишина, которая кажется слишком долгой, и Оливер стучит чугунным дверным молотком. Раздаются три гулких удара, таких громких, что их можно принять за выстрелы. Тянутся долгие секунды ожидания, и, когда уже кажется маловероятным, что кто-то откроет, Оливер дергает за ручки обеих дверей. Заперто.
– Может, спросить у садовника? – Мой голос дрожит сильнее, чем я ожидала: здесь я чувствую себя не в своей тарелке. – В смысле, вдруг у него есть ключ?
Оливер выгибает бровь, и меня просто бесит, как ему идет это выражение лица.
– Привет, Арчи! – кричит он, не отворачиваясь от меня. Уголки его губ дергаются в лукавой ухмылке. Конечно, он знаком с садовником, он же здесь вырос. Мне хочется закатить глаза, но, похоже, я просто не могу заставить себя отвести взгляд от лица Оливера. – Пойду помогу Арчи со стремянкой, – спокойно говорит он, улыбаясь от уха до уха. – У него больное колено. Повредил восемнадцать лет назад, когда вытаскивал меня из реки Димбер, после того как я свалился с тарзанки.
Не знаю, врет он или нет, но Оливер явно продолжает нашу игру, начавшуюся в поездке.
Садовник по-прежнему подстригает изгородь за нашими спинами, и состязание в гляделки сопровождается лязгом его ржавых ножниц. Первой отворачиваюсь я.
Да, садовник и впрямь выглядит слишком старым, чтобы взобраться на шаткую деревянную стремянку; у меня сводит челюсть от одного взгляда на него. Он оборачивается и прикрывает глаза от солнца, пару раз моргает и узнает Оливера.
– Оливер Гордон, – медленно произносит он. – Уже вернулся?
Я поворачиваюсь к Оливеру:
– Вернулся?
– Ну я уже сюда заезжал, – как ни в чем не бывало отвечает он.
– Зачем? – спрашиваю я.
Оливер удивленно смотрит на меня:
– Какая разница? Насколько я знаю, ты даже никогда не встречалась с Фрэнсис. С чего вдруг ты стала ее личным секретарем?
Мне хочется сдать назад, но я тут же злюсь на себя за это.
– Я приехала сюда, потому что мне интересно. Потому что хочу с ней встретиться. Я просто спросила, зачем ты приезжал сюда, потому что…
– Потому что очень любопытная, – обрывает меня Оливер.
Я морщусь.
– Мне просто интересно.
Арчи срезает с изгороди несколько торчащих веток, и с каждым разом его ножницы лязгают все громче, а Оливер тем временем пристально меня разглядывает.
– У Фрэнсис возникло несколько вопросов относительно недвижимости, – наконец говорит он, – и она пригласила меня на завтрак, мы просмотрели несколько старых планов поместья.
На дальнейшие расспросы времени нет – Арчи начинает спускаться по стремянке, балансируя длинными ножницами в одной руке. Оливер сует руки в карманы, и лишь когда я откашливаюсь, нехотя вынимает их и идет помочь Арчи. Не похоже, чтобы у садовника болело колено.
– А это кто?
Арчи спускается на гравий и вытирает лоб тряпкой. Просто вылитый старый садовник из книжек, от поношенного рабочего комбинезона и сапог до глубоких морщин на лице, загрубевшем от постоянной работы на улице. Из-под края потрепанной полотняной кепки выглядывают седые пряди, а по шее текут струйки пота.
– Меня зовут Энни Адамс, – представляюсь я, и он пожимает мне руку.
Его ладонь сухая, как потрескавшаяся земля.
– Арчи Фойл. Рад знакомству.
– Вы здесь единственный садовник? – спрашиваю я, оглядывая изгороди и лужайку. – Работы по горло.
Арчи улыбается, и морщины у глаз становятся глубже.
– Единственный настоящий. Но Фрэнсис позволяет мне делать то, что сочту нужным. Вообще-то она наняла ландшафтную компанию, и они заезжают сюда раз в неделю с газонокосилками и садовыми пылесосами. А я занимаюсь тонкой работой, потому что мне это нравится, и устраивает ее. Но в последнее время у меня много дел на ферме, и я лишь подстригаю изгороди, когда найдется свободная минутка.
Я окидываю взглядом волны живой изгороди, которая вдвое выше меня и тянется по меньшей мере на сотню ярдов вдоль дорожки, до кипарисовой аллеи.
– Впечатляющая работа, – говорю я, и это правда.
Вблизи изгородь уже не выглядит жутковато. Как человек, который видел много произведений искусства, я могу с уверенностью сказать, что эти переливы волн – одно из лучших. А садовник – настоящий скульптор.
– Благодарю. Это моя гордость и радость. Кроме меня, к изгороди никто не прикоснется до самой моей смерти. А после я попросил Фрэнсис похоронить меня рядом с изгородью, чтоб мой призрак отпугивал всех, кто попытается ее изменить.
Он смеется над своей дурацкой шуткой, но потом встречается взглядом с Оливером и резко умолкает.
Я мысленно отпрыгиваю, чуя какое-то глубинное течение. Оливер, строительство, завтрак с тетей Фрэнсис и планы поместья.
– Вы упомянули ферму? – спрашиваю я, пытаясь сгладить внезапную напряженность.
– Точно, ферма Фойла. – Арчи показывает на огражденный кирпичной стеной сад чуть в стороне от дома. – Примерно в полумиле за классическим садом находятся мои поля, дом и все такое. Это и была ферма Фойла, пока ее не поглотило поместье Грейвсдаун. Но внучка говорит, ее бизнесу идет только на пользу, что она продает сыр, джем и прочее под этикеткой Грейвсдауна. У нее гастроном в городе, «Крамвелл».
Разговор прерывается хрустом шин по гравию – из-за поворота на скорости вылетает Эльва Грейвсдаун. Проигнорировав нас, она паркуется вплотную к дому, и скромный «Рено» мистера Гордона вслед за ней. Он едет в белом облаке пыли, которые подняли ее колеса, и если б машина могла кашлять, бедняга «Рено» зашелся бы в приступе.
– Арчи, – медленно произносит Оливер, – ты можешь впустить нас в дом?
– Не могу. У
