Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
Но Земцов молчал, теребя бороду. А Басаргин вдруг сказал:
– А это выход.
– Выход?! – надсотник посмотрел на них. – Ну ладно бы я. У меня нет детей. Но вас-то обоих – вас же дети дома ждут! Так как же можно…
– А Клима не ждали, – напомнил Басаргин.
Верещагин выругался. Жена Климова и его младший сын Никитка погибли при бомбежке колонны беженцев. Старший – приемный – сын Юрка пропал без вести немного раньше.
– Я могу, – напористо-неистово сказал мальчишка, сжимая кулаки и весь подаваясь вперед. – Ну я же правда могу, а вы не можете. Я схожу и вернусь. Вы мне только объясните, что нужно узнать. Я могу! – Голос его стал умоляющим.
– Олег… – начал Басаргин.
Верещагин оборвал его:
– Помолчи, ради всего святого.
Теперь молчали все.
– Зачем тебе это нужно? – спросил Верещагин. – Объясни.
– Зачем?!. – начал Димка агрессивно. И – захлебнулся. Беспомощно хлопнул глазами. Офицеры ждали. На ресницах у мальчишки появились капли, губы задрожали. – Я могу… – прошептал он и уронил голову.
– Ясно, – сказал надсотник. – Пошли. Будем говорить.
* * *
Пашка Бессонов согласился идти сразу. Димку не очень интересовало – почему, просто внезапно ему стало жутко идти одному. Он почти пожалел о своем решении – и, будь возможность повернуть время, наверное, не высунулся бы в комнату, где стояли офицеры. Но теперь отступать было некуда, и Димка нашел компромисс – страшно обрадовавшись, когда Пашка сказал: «Конечно, пошли!»
А вот Влад сперва выпучил глаза, а потом насмешливо сказал:
– Ну ты даешь.
– А что тут такого? – спросил Димка.
Они стояли у выхода из подвала и говорили тихо. Но Влад своему тихому голосу ухитрялся придать незабываемые и разнообразные оттенки ехидства:
– А то, что ты баран без башни.
– Мы же туда сто раз ползали.
– За жрачкой. А не чтобы в пионеров-героев поиграть.
Димка вспыхнул. Он даже себе не признавался, что прочитанная им книга… в общем… в общем, это она руководила его поступками процентов на семьдесят. Влад бы не понял (Димка и сам не очень понимал). А тут – как будто мысли прочитал!
– А теперь – чтобы помочь нашим, – сказал Димка.
Влад скривился:
– Нашим-вашим… Я вообще не понимаю, откуда на нас эта война свалилась. Наши еще какие-то…
– Ладно, – отрезал Димка. – Матери не говори, куда мы пошли. Я ей наврал, что мы на море[4]пошли, рыбу глушеную пособирать.
– Вали-ите, – махнул рукой Влад. – Кто только вас собирать будет…
…Он нагнал Димку и Пашку на пересечении Лизюкова и Жукова, когда они, лежа в развалинах, прицеливались, как ловчее перебраться за развалины кинотеатра «Мир». Мальчишки сперва вскинулись, но потом Димка спросил удивленно:
– Ты?!
– Угу, – Влад втиснулся между ними. – Ну чего вы? Вон там можно пролезть, за бордюром. Пошли, пока ракет нет.
* * *
В три ноль семь Верещагин проснулся.
Снаружи бумкали минометы. Но это был не бой, а бессистемный обстрел, злость за позавчерашнее. И не это его разбудило.
Бросив взгляд на свои старые «Командирские», надсотник увидел именно это:
03.07.
Через полчаса начнет светать. Через час – рассветет совсем. Димка ушел в полночь. Если через двадцать минут они не вернутся – значит, их нет.
За столом спал, положив голову на руки, Пашка. Едва надсотник пошевелился, как вестовой вскинулся и сел прямо.
– Спи, – сказал Верещагин, подсаживаясь к столу и пододвигая блокнот.
– Не, я не хочу, – сипло и обиженно ответил Зубков. В упор посмотрел на Верещагина и сказал: – Зря вы меня не послали.
– Ты не местный, Паш, – сказал Верещагин, начиная от руки линовать рапортичку. – А Димка местный.
– Местный, – фыркнул Пашка. – Он стрелять-то умеет?
– А ему и не нужно стрелять, – усмехнулся Верещагин. – Если разведчик начал стрелять – значит, плохи дела.
– Он вернется, – вдруг сказал Пашка. – Вы не беспокойтесь, он вернется, время еще есть. Вы не волнуйтесь.
– Не волноваться? – Верещагин тщательно провел линию. – А я и не волнуюсь. Зачем мне волноваться за чужого мальчишку? – Он хмыкнул. – Просто я когда-то не сдал два экзамена – первый по прощению, второй – по любви… Вот и все.
– Не волнуйтесь, – повторил Пашка.
И почти тут же в коридоре что-то бумкнуло, кто-то засмеялся – и стремительно вошедший Басаргин выдохнул:
– Вернулись.
– Почему во множественном числе?.. – непонимающе пробормотал Верещагин, сам не замечая, как встает из-за столика.
Лицо Пашки расплылось в улыбке.
– Запускать? – Басаргин тоже улыбался.
– Скорее! – крикнул Верещагин.
И в его «кабинет» ввалились трое (трое?!) чумазых, оборванных, синхронно и широко лыбящихся мальчишек.
– Мы втроем ходили… – сказал Димка виновато, но в то же время буквально светясь. – Это вот Влад… вы его тогда видели, когда я вам сигареты подарил… а это Пашка…
– Мне было мало одного, – сказал Верещагин сухо, покосившись на своего вестового (он сидел на прежнем месте с видом «Я же говорил!!!»). – А вот посылал я как раз одного.
– Ну… – Димка потупился.
– Он один здрыснул идти, – заявил Влад. – В ногах у нас валялся, чтобы мы тоже пошли.
– Докладывайте, – так же сухо (чтобы не захохотать, не расплакаться – не дай бог! – или не наделать еще каких-нибудь глупостей) приказал Верещагин.
В мальчишках словно выключили тормоз. Все трое сунулись ближе к столу – и начался дикий галдеж:
– …а мы ползком, а там собаки – рррр…
– …а я рукой прямо в говно…
– …а там кирпич – бум, и как заорут…
– …а пушки стоят – самоходки, десять штук…
– …а Пашка говорит: «Давайте что-нибудь напишем»…
– …а мы в том месте тогда еще сигареты покупали, и в дырку – нырьк…
– …нам как два пальца об асфальт, а они огроменные, да еще в снаряге…
– …бздынь! Бздынь! У меня очко – жим-жим…
– …вот, я на руке записал…
– …гляжу – мина…
– …а они бла-бла-бла по-своему, я вот, на диктофон записал, может, важное что…
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
