в его глаза. Он тоже пристально наблюдает за мной, рука его так и лежит на моей шее, фиксируя наклон головы. Я всё также упираюсь в его широкие плечи, и даже давлю, в попытке отстраниться, да только вот, с каждым его движением понимаю, что это бесполезно. Бесполезно, все, что я бы не предприняла. Он наглядно демонстрирует мне свою силу. Свою власть надо мной.
Вторая рука так и мнёт мою ягодицу, и я каждый раз натыкаюсь на его твердое, огромное тело. Он же в силах мне просто шею свернуть. Он же может сделать все, что ему вздумается. Что я могу против него? Ничего.
Он отстраняется. Я тут же поджимаю губы. Они болят. Потому что это не поцелуй, а экзекуция надо ртом.
Смотрю в упор. Пытаюсь читать. Предугадать его настроение. Может, сумею среагировать. Но всё оказывается довольно прозаично и просто. Он закидывает меня на плечо и тащит в спальню.
— Нет, подожди! — только и успеваю крикнуть, когда он кидает меня на кровать. Быстро скидывает свои джинсы, вместе с бельём. Я смотрю на его стоящий член, и начинаю отползать.
— Ямал, подожди!
— Чего? — рык, сквозь зубы. Он раскатывает по каменой плоти, одним движением презерватив.
— Я не могу, — выдаю эту глупую фразу.
Что я ещё могу сказать? Как объяснить, что всё моё существо восстает против него. Что он незнакомец. Чужой. Что он не должен так меня касаться, и видеть меня такой, тоже не должен!
— Я могу, — следует ответ.
Он одним рывком хватает мои лодыжки, и подтягивает меня к себе. Скидывает кроссовки, ловко справляется с пуговицей и молнией на джинсах, и одним рывком стаскивает их вместе со стрингами.
Всё, я совершенно голая перед ним. Тут же наваливается, разведя широко мои ноги, и устраивается удобнее. Я больше ничего не успеваю пикнуть, когда чувствую вторжение.
Резко.
Больно.
Я жмурюсь. С губ срывается жалобный всхлип. Я инстинктивно упираюсь в его плечи, в попытке оттолкнуть. У меня давно никого не было, и размер у моего мучителя, значительно больше Юриного. И деликатности ноль. То, что я не совсем готова, никого не волнует.
Он замирает. По телу его проноситься дрожь. Он утыкается носом в изгиб моей шеи, и втягивает мой аромат. Так вероломно, тянет его, так же, как и распоряжается всем моим телом.
— Блядь! — хрипит низкий голос. — Какая ты узкая!
Спасибо, за информацию! Я это уже почувствовала! И то какая я узкая, и какой этот громила, огромный. Ощущение, что его член сейчас меня расколет надвое.
Я снова упираюсь в его плечи, но он тут же, закидывает мои руки мне за голову, и прижимает своей. Другой рукой скользит по нежной коже. Шершавая ладонь накрывает грудь, сжимает.
Всхлипываю. На глазах предательские слёзы, которые я стараюсь сдержать, и сквозь которые вижу его напряжённое лицо.
— Зря стараешься, красивая, — хрипит он, и толкается.
Я вздрагиваю. Уже не так больно, скорее неприятно.
— Я не остановлюсь.
— Скотина! — срывается с моих губ, и я тут же задыхаюсь, потому что он усиливает напор. Задаёт бешеный темп. Удовлетворяет свою похоть.
— Сволочь! Гад! — плюю, эти слова прямо в его лицо, которое мелькает передо мной. Если бы он отпустил мои руки, я бы вцепилась в его растрепанные волосы. Но он до боли сжимает мои запястья. А другой рукой, выше закидывает мою ногу, себе на спину, проникая ещё глубже, хотя куда уже, не понятно.
Боль сменилась чувством распирания, и тяжести. Тяжёлое тело вдавливает меня в кровать. Ритмично. Чётко.
Горячее дыхание, с хрипом вырывается и обрамляет мне, то шею, то щёку. Я отвернулась, чтобы не смотреть, в эти холодные глаза, не видеть одержимости, похоти.
Просто пусть это закончится.
Он думает, что я играю. Что слёзы мои это фальшь. А во мне потихоньку умирает кусочек за кусочком. От этого не отключиться, не абстрагироваться.
Меня имеет чужой мужик. Нещадно таранит. Вбивается. Долбит. И это происходит со мной.
— На меня смотри! — хрипит он, отпустив мои руки, и разворачивая мою голову, за подбородок. Я распахиваю глаза, окунаюсь в темноту его испепеляющего взгляда, и чувствую, как он кончает. Рычит мне в губы, прижимаясь лбом ко лбу. Чувствую вибрации его члена. И взмокшее тело наваливается всей тушей на меня, пока он кончает, сжимает своими пальцами, до боли мою кожу.
— Слезь с меня! — кряхтя, пытаюсь отползти.
Он тут же скатывается в бок, освобождая, от своей тяжести. Я свожу ноги. Внизу живота натягивается тупая боль. Я неуклюже сажусь, и уже почти встаю, когда меня догоняет вопрос:
— Куда собралась?
9
Я оборачиваюсь и натыкаюсь на его прищуренный взгляд.
— Ты же… Я думала, что могу… — сама не знаю, что со мной. Не могу никак прийти в себя. Очень хочется забиться в уголок и поскулить.
— Я только разогрелся, — усмехается Ямал, и лениво проводит пальцами вверх по моему позвоночнику. Подтягивается выше, и зарывается рукой, в растрепанные волосы, ещё больше треплет их, стягивая резинку вниз. Тугая шишка окончательно распадается по спине волнами волос.
— Я не… — заикаюсь я, когда он хватает пятернёй мои волосы и оттягивает назад, так что голова запрокидывается. Я вскрикиваю, пытаюсь отодрать его руки от своих волос.
— Я помню, ты не можешь, Юля, — тянет он сильнее, и сверху заглядывает, в мои глаза.
— А я помню, что ты сволочь, — выплёвываю ругательство.
— Ещё какая! — подтверждает он, и отпускает.
Но в следующее мгновение, подтягивает к себе за талию, и кладёт на живот, сверху наваливается.
— Ямал, прошу, перестань! — верчусь в его руках, но судя по возбуждённому члену, что тычется мне в бёдра, напрасно это. — Ты же получил, то, что хотел!
— Кто сказал? — упирает свою руку мне в лопатки, придавливает к матрасу, а зад наоборот задирает вверх. — Это только начало, красивая!
— Начало чего? — замираю я, чувствую как его пальцы, скользят по моему лону. Тихо, нежно, легко, волнительно.
— Оплаты тобой, твоего долга, — тихо басит его голос, а пальцы продолжают скользить по моим складочкам. Находят чувствительный бугорок, задевает его.
У меня помимо воли вырывается вскрик, и я дёргаю бёдрами.
— Что ты делаешь⁈ — кричу рассерженно я. — Зачем? — задыхаюсь от растекающихся жарких ощущений. Верчу головой, пытаясь сдуть пелену волос. Но он держит крепко, продолжая возбуждать меня пальцами. Водит по клитору, дразнит, нежно гладит, размазывая влагу по складочкам. И я снова не могу сдержать стона, больше выгибаю спину.
— Ямал! Прекрати! — не хочу желать его, не хочу этого возбуждения, не хочу!
— Прекрати, — шепчу, но он
