могу от него упасть замертво, но, по крайней мере, мои зубы будут чистыми.
Я заканчиваю сборы расческой из щетины, мылом и чистой водой. Было бы еще лучше, если бы эта вода не была ледяной, но, по крайней мере, она меня будит.
Я все еще умываюсь, когда часы внизу бьют четверть часа.
Черт!
Я имею в виду «пропади ты пропадом». Э-э, нет, почти уверена, что это тоже не является исторически точным. На самом деле у меня сложилось очень сильное впечатление, что скромные молодые горничные не используют ненормативную лексику, по крайней мере, вслух.
Я мчусь в холл, и слышу удивленный писк, поворачиваюсь чтобы увидеть Алису, которая моргает, глядя на меня. Ладно, видимо скромные молодые горничные также не сносят коридоры. Я делаю быстрый реверанс в извинении, и ее глаза расширяются от шока.
Правильно, горничные не будут делать реверанс другим горничным. Это для хозяина и хозяйки дома. А реверанс в 1869 году вообще актуален?
Я машу Алисе, которая нерешительно поднимает пальцы.
Разве люди не машут руками в викторианской Шотландии? Черт возьми, это будет и вполовину не так просто, как я думала. Мне нужно избегать не только современной речи и упоминаний современности, но и современных жестов, современных обычаев, современного всего.
И чем дольше я буду об этом беспокоиться, тем позже я буду готова начать работу. Я подозреваю, что миссис Уоллес не шутила по поводу пропуска завтрака. Мне нужно только день-два помучиться «в сервисе», прежде чем у меня будет то, что мне нужно, чтобы попасть домой.
Я спускаюсь по лестнице на четыре этажа вниз на кухню в подвале. Это маленькая комната, пылающе жаркая и чистая, как операционная, с висящими ножами, как в фильме ужасов. От запаха свежего хлеба, горячего чая, жареной ветчины у меня урчит в животе, и я спешу к двери в «залу для прислуги», где мы едим.
— Вы ожидаете, что вам подадут чай, мисс Катриона?
И тут я вижу поднос на прилавке. Дымящийся чайник. Ломтики свежеиспеченного хлеба, крошечные серебряные и стеклянные мисочки со сливочным маслом и что-то маринованное. Также есть пустая тарелка для ветчины и яиц-пашот, которые готовятся на плите.
Я направляюсь к подносу, и мой желудок урчит от признательности. Я скажу так о Шотландии девятнадцатого века: еда оказалась лучше, чем я ожидала.
Я тянусь к подносу с завтраком, когда миссис Уоллес говорит:
— Я еще не закончила с этим. Пей свой чай и дай мне время доварить его яйца.
Его яйца.
Это завтрак Грея.
— Прошу прощения, мэм, — говорю я и сопротивляюсь позыву сделать реверанс. — А где я могу найти мою утреннюю еду?
Я следую за ее взглядом до чашки чая и куска свежего хлеба без масла. Перевожу взгляд с нее на скудную трапезу, надеясь на недопонимание.
Неа. Ну хотя бы не черствый хлеб и вода.
Я поглощаю еду, изо всех сил стараясь не пожирать ее как голодный зверь. Пересечение ста пятидесяти лет отнимает у человека много сил, а этот кусок хлеба только разжигает мой аппетит.
Как только он закончился, я поворачиваюсь к миссис Уоллес, чувствуя себя Оливером Твистом, протягиваю свою тарелку.
— Пожалуйста, мэм, можно мне еще кусочек?
— И пусть завтрак доктора Грея остынет? Ты получишь свою еду после того, как хозяин поест.
Должно быть, я смотрю с облегчением, потому что она машет рукой в сторону моей пустой хлебной тарелки:
— Ты решила, что я перестала тебя кормить? Я веду надлежащее домашнее хозяйство. Вам понадобится полный живот, если вы собираетесь выполнять свои обязанности. Хозяйка вернется через два дня, а вы бездельничаете, мисс Катриона.
Я была без сознания.
— Со вчерашнего дня нет, — она перекладывает яйца-пашот в крошечные серебряные чашечки. — Теперь отбрось лень и начинай работать.
Я направляюсь в сторону нуждающейся в уборке комнаты, надеясь что выбрала правильное направление.
Она прочищает горло:
— Ты ни чего не забыла?
Когда я оглядываюсь, ее взгляд останавливается на подносе с едой. Я перевожу взгляд с него на нее:
— Вы хотите, чтобы я отнесла это доктору Грею?
— Нет, я бы хотела, чтобы поднос подлетел к нему на крыльях пикси, но, поскольку ты здесь одна, я полагаю, это придется сделать тебе.
Я изображаю свой самый сокрушенный взгляд, опустив ресницы:
— Извините, мэм. Я знаю, что я на испытании. Мой разум все еще немного затуманен после происшествия.
— О, вот как ты собираешься этим воспользоваться? — она повышает голос до фальцета.
— Я немного запуталась, мэм. Если бы у меня был дополнительный день или два, чтобы отдохнуть…
Она сует поднос мне в руки:
— Радуйся, что ты все еще работаешь здесь после того, как позволила себе попасть в эту передрягу.
— Позволила задушить себя?
— Ты бродила по Старому Городу. Чего ты ожидала?
Старый город. Если я правильно помню, в ту эпоху это были трущобы. Так что же там делала горничная из зажиточной семьи?
Миссис Уоллес продолжает:
— Теперь отнеси этот поднос хозяину, пока он не остыл, и, как только он закончит с тобой, возвращайся сюда, и у меня, возможно, найдется для тебя завтрак.
Глава 5
Когда я поднимаюсь с подносом по лестнице, один запах становится сильнее других. Это что…? Я вдыхаю. От заварочного чайника доносится отчетливый запах кофе. Слюна щекочет уголки моего рта.
У них есть кофе в 1869 году? Я не против чая, но сейчас этот кофе пахнет соблазнительнее, чем весь завтрак вместе взятый. Я поворачиваю поднос, чтобы глубже вдохнуть пары, и думаю, не досчитается ли Грей нескольких глотков.
Я представляю, как миссис Уоллес выходит из-за угла и видит, как я пью прямо из кофейника хозяина. Может, если именно я приду забрать его, что-нибудь останется.
Ага, мой первый день в качестве горничной, а я уже опустилась до воровства остатков кофе моего хозяина.
Кстати, «хозяин»? Это правильное обращение? Я полагаю, это альтернатива, когда мы не можем обращаться к нему как к «его светлость» или как-то еще. И все же, черт возьми, я надеюсь, что мне не придется называть его «хозяин».
Спальня Грея находится на третьем этаже. Это три лестничных пролета вверх. Я продолжаю подниматься, напоминая себе, что мне нужна хорошая тренировка. Может быть, я смогу выйти на пробежку в свой перерыв. Когда я думаю об этом, мои длинные юбки цепляются за колени, и я смотрю вниз. Нет, ни каких пробежек в этом в этом костюме.
Лестница позади и…
Черт. Какая дверь его?
Слышу как стул царапает пол и
