послесловии: «[Я] ограничивался изложением основных деталей. Что касается подробностей, то смотрите их в „Дневнике похода на север“»[51]. Миссии, в которых участвовали Пэн Да-я и Сюй Тин, проходили в период активного взаимодействия Сун с монголами, когда ее власти были максимально заинтересованы в точной информации по военно-политической обстановке в Монгольской империи. Именно поэтому в ХШ значительно больше такой информации, чем в МЛ. Кроме того, целый ряд сообщений Пэн Да-я и Сюй Тина, не имеющих аналогов у европейских путешественников, независимо подтверждаются армянскими и сирийскими авторами того же времени[52].
Ввиду такой исключительной достоверности этого источника и наличия в нем более широкой номенклатуры сведений по военному делу монголов в дальнейшем изложении этой темы основной упор в настоящей книге будет делаться на данные именно ХШ. Дополнительную верификацию сведениям ХШ о военном деле монголов дает известная нам история жизни основного автора ХШ — Пэн Да-я[53]. Дело в том, что, по сведениям «Сун-цзи сань-чао чжэн-яо»[54], которое очень хвалит Пэн Да-я за его заслуги в защите Чунцина (крупнейшего города провинции Сычуань) и всей Сычуани, Пэн Да-я «оборонял Чунцин в то время, когда остальная часть Шу[55] уже была разорена. [Пэн] Да-я, прорываясь сквозь терновник и колючки[56] и невзирая на стрелы и камни [со стороны монголов], закончил огораживание стеной Чунцина для отражения врагов. [Он] был полезен как широкие врата, закрывающие теснину, и был коренной опорой для Шу. По этой причине 20 лет сопротивления [монголам] — это заслуга [Пэн] Да-я»[57]. Такая успешная деятельность «секретаря» посольства к монголам, которого мы уже вскоре видим военным комендантом Чунцина и заместителем командующего обороной провинции (чжичжи-фуши)[58], не может быть случайностью — он на практике применил познания монгольского военного искусства. И надо сказать, весьма удачно — в течение почти 20 лет с успехом отражал атаки монголов на Чунцин, что доказывает основательность его суждений о монгольской армии и разведке на страницах ХШ.
На русском языке до недавнего времени существовал перевод только первой половины памятника[59], в которой вопросы организации военного дела монголов не затрагиваются. Далее используется полный перевод источника и его исследование, сделанные автором настоящей работы[60].
МЛ и ХШ дают нам ценную информацию по следующим аспектам военного дела в армии монголов при Чингисхане и Угэдэе: организационная структура, численность и дислокация монгольских войск; вооружение, амуниция и конная сбруя; тактические приемы действий в конном строю, в пешем порядке и во время взятия укреплений; управление войсками; осадные приемы; разведка, стратегия и планирование; организация караульно-сигнальной службы и связи; система коневодства; материальное обеспечение и устройство военных лагерей. Особо ценными и уникальными являются сведения ХШ по тактическим приемам монголов — ни в одном другом источнике нет таких развернутых описаний способов ведения войны монголами. Археология и просто описания вооружений (защитных или поражающих) монголов не могут дать такой информации в принципе, так что именно сведения очевидцев, оставивших описания образа действий монголов на поле боя, должны быть основой для исследователей.
* * *
Рассмотренные китайские источники первой половины XIII в. оставили нам уникальную информацию по военному делу монголов. Она тем более важна, что подтверждает не менее подробные персидские и китайские источники («Сборник летописей» Рашид ад-Дина и «Юань ши» в первую очередь), созданные позднее, но извлекшие из недр монгольской канцелярии подлинные документы раннего периода. Такие исторические сочинения, как «Джами ат-таварих» («Сборник летописей») и «Юань ши», хотя и написаны на 100 лет позже, чем «Хэй-да шилюэ», но при этом базируются на документах, современных временам Пэн Да-я и Сюй Тина и созданных внутри монгольской канцелярии. Использование сведений названных и других внешних источников (в первую очередь китайских) по каждому из направлений изучения военного дела монголов и будет основным содержанием настоящей работы. А сведения из внутренних монгольских источников (СС, ЮДЧ, РД, ШУЦЧЛ, ЮШ) будут их дополнять и корректировать. Что же касается других некитайских и немонгольских источников, таких как записки Плано Карпини или Рубрука, то они будут использованы как иллюстративный материал, тем более что их данные давно вошли в обширную литературу по теме. Более глубокое сопоставление всех используемых нами источников с новыми данными и результатами археологии, эпиграфики, этнографии способно дать дополнительную информацию о военной истории Монгольской империи. Но это уже выходит за намеченные рамки настоящей работы.
Глава I. Основные характеристики армии монголов первой половины XIII в.
Варвары корыстны и стремятся к выгоде, ходят с неухоженными волосами и запахивают полу одежды на левую сторону, и имеют лицо человека и сердце дикого зверя.
Бань Гу, китайский историк, I в. н. э.
Рассматриваемые в настоящей работе внешние источники (т. е. в первую очередь ХШ и МЛ) дают больше всего информации о составе, организационной структуре и тактике монгольской армии. Однако эти сведения в них не систематизированы и разбросаны по всему тексту. Картина будет вырисовываться отчетливее, если сведем воедино эти сведения, добавим информацию внутренних монгольских источников (таких, как СС, РД, ЮДЧ, ЮШ, и другие) и систематизируем их так, чтобы наглядно была видна структура военной организации монголов и их тактические приемы. Ниже сгруппируем их по основным параметрам, характеризующим структуру и образ действия армии Монгольской империи.
1. Организационная структура монгольской армии
1.1. Структура монгольской армии и ее подразделения
Необходимо подчеркнуть, что здесь рассматривается организационная структура монгольской армии как единого целого — в том состоянии, когда армия собиралась целиком и подчинялась единому командованию каана — великого хана. Но кроме, так сказать, «регулярных» тысяч/туменов в ней были еще и гвардия — кешиг, безраздельно принадлежавшая каану и имевшая особый статус; и «войска баатуров»[61], бывших скорее личной гвардией возглавлявших эти специальные подразделения особо отличившихся воинов-батуров. Были и другие личные войска монгольских аристократов — т. н. «войска таммачи», принадлежавшие на правах удела членам «золотого рода» и их свойственникам (гургенам, племянникам и даже женам), а также принадлежавшие нойонам, которые имели статус тарханов. На середину XIII в. еще не существовало их отличия от остальных монгольских войск в плане командной иерархии и системы призыва. Просто высшим командующим был их наследственный владелец[62], а не назначенный кааном тысячник или темник. Но и командир таких «войск таммачи» во время войны или объявленного сбора всей армии мало отличался от тысячников и темников «регулярных» монгольских войск — на это время он был в полной власти каана как
