и кеды. Быстро оделся, обулся и понес медицинскую карточку секретарю медицинской комиссии, — оказалось, что я был чуть ли не первым в числе тех, кто уже обошел всех врачей. Оставалось только измерить рост и вес и сообщить их все той же женщине, что про ветеринаров упоминала.
С этим проблем не возникло. Ростомер и типичные советские весы, которыми можно пол проломить, имелись в коридоре, поэтому я все сделал на месте. Сто восемьдесят один сантиметр и шестьдесят шесть килограмм. Маловато, но сойдет. В армии откормят. Данные записали в карточку и сказали ожидать заключения.
Так как внутри помещения военного комиссариата было душно, я решил выбраться во внутренний двор и подышать свежим воздухом. Все равно такие дела быстро не делаются. Заодно нужно было собрать мысли в кучу, понять, что делать дальше.
Теперь я окончательно вспомнил, что это областной сборный пункт, откуда меня и забрали на срочную службу. По памяти отыскал выход на улицу, благо это было несложно, несмотря на лабиринт коридоров, лестниц и комнат.
В центральном зале случайно увидел большой календарь, а над ним электронные часы с зелеными цифрами. Было двадцать восьмое июня 1985 года… Все точно так же, как и в уже прожитой жизни. Вроде бы.
Только на этот раз я намеревался внести серьезные коррективы.
Оказавшись на улице, я твердо убедился, что у меня никакие не наваждения. Сомнений не осталось, я действительно умер, а мое сознание и память каким-то непонятным образом, вернулись во времени, попав в себя же молодого девятнадцати лет. Что же, получается, передо мной открыты все дороги…
Глава 3
Неожиданное обстоятельство
В молодости я вообще не курил, а вот после тридцати пяти сорвался.
Ну а как иначе? Работа крайне нервная, на очередное задание — как в последний раз. И кто бы там что ни говорил, а такие мысли все равно посещают любого, кто едет туда, где стреляют… К тому же семьи нет, разгружаться некуда, все что я видел на войне, это кровь, страдания и смерть. И все это приходилось носить в себе, разряжаться я так и не научился.
Кто-то начинает курить — это самое безобидное. Кто-то пить. Бывают и такие, что на наркоту срываются, чудить начинают. Таких сразу под списание, потому что в напряженной обстановке могут выкинуть что-нибудь совсем странное. Потом расхлебывай за ними кашу.
И вот прямо сейчас мне нестерпимо захотелось покурить. Конечно, обстановка совсем не боевая, однако как тут не нервничать — ты вроде бы умер, а по факту живой, в молодом теле и многое, что должно произойти, еще не произошло?
Желание я побороть не сумел, но дал себе четкую установку больше не курить… Все-таки, как бы там ни было, а я за здоровый образ жизни!
Сигареты в карманах, конечно же, не обнаружилось, поэтому я и принялся искать того, у кого ее можно было стрельнуть. Двинувшись налево, я миновал угол здания и метрах в тридцати впереди увидел курилку. На кирпичной стене слева от меня была прибита косая табличка с указателем «Место для курения».
У старой раскидистой липы стояло трое парней, примерно моего возраста и судя по беловатым клубам дыма, сигареты у них были. На обеих лавочках лежали сумки, видимо с рыльно-мыльными принадлежностями и другими личными вещами, что были у каждого призывника.
Без лишних раздумий я направился к ним, и это стало моей первой ошибкой. Да и я, в силу прожитых лет, кое-что запамятовал и даже не попытался определить, знакомы они мне или нет. Двое из этой компании стояли ко мне боком, а третий спиной. Само собой заметили меня не сразу, а когда я был уже на половине пути.
— О, Юрец! Гляди, это же Громов! — в тот момент, когда я услышал голоса, понял, что они мне знакомы… И буквально в следующую секунду на меня нахлынуло позабытое воспоминание из подросткового возраста.
Того, что стоял ко мне спиной, звали Юра, фамилия у него была нестандартная — Коньяков. Мой злейший враг из старшего класса, который в школе не упускал возможности поиздеваться над младшими классами, ударить, отобрать что-нибудь или просто зацепить обидным словом. Хулиган, придурок и просто отвратительный и мелочный человек. У меня с ним случались стычки чуть ли не каждый месяц, почти всегда в его пользу, потому что он был раза в полтора крупнее и никогда не ходил один. А крупнее он был не за счет накачанных мышц, а просто потому, что разжирел на родительских харчах. Батя у Коньякова был в исполнительном комитете города, поэтому имел материальный и финансовый ресурс, что позволяло всей семье чувствовать себя хорошо. Втихую от государства, конечно же. Вот Юрик и раскабанел! Спорт для него был всего лишь словом, хотя тот не упускал случая побаловаться шестнадцати килограммовой гирей, что стояла в школьном спортзале.
И все же один раз я ему хорошо засветил в челюсть. Ошеломленный, тот сел на задницу и долго не мог понять, что произошло и как так получилось. Кажется, это было в десятом классе. Потом он стал вести себя тише, но все равно иногда пытался задеть.
А уже потом, когда я отслужил срочку и вернулся домой в отпуск, случайно попавшийся мне на железнодорожном вокзале Коньяков, решил вспомнить старое развлечение. Жаль, немногие пассажиры и пешеходы имели честь лицезреть, как один уставший с дороги дембель в звании сержанта, накостылял отморозку и сломал ему нос.
Сейчас Коньяков обернулся, чтобы убедиться в том, что его друзья не ошиблись. И они не ошиблись, перед ними действительно был я. Только уже другой я, прошедший жестокую школу войны и жизни.
— Оба-на! Максимка! — обрадовался тот, хищно оскалив желтые зубы. — Ты чего тут забыл, а?
— Твою мать… — с досадой процедил я, остановившись на половине пути. И чего я его сразу не узнал? Память — вещь капризная, однако.
— В армию захотел? — рассмеялся Юра, намеренно подначивая и провоцируя на конфликт. — Ну и кого ты сможешь защитить? Ты же трус!
Я прекрасно понимал, что разойтись по-хорошему сейчас вряд ли получится. Ну, как известно, лучшая защита, это нападение! Правда, махать кулаками на сборном пункте дело такое, можно и в дисциплинарный батальон загреметь. Хотя, туда не отправят, пока я еще не стал солдатом. Пока что, я просто призывник. Но это может сыграть роль на том, куда меня распределят.
— Коньяков, какое тебе дело? —
