твои губы.
— С тех пор как… Карсон.
— Что? — рычу я, не собираясь отступать.
— Это было почти четыре года назад! Завтра исполнится четыре года!
— Этот факт ничего не меняет. Я сразу понял, что ты моя, Джинни.
— Тебе не кажется, что ты мог бы мне сказать?
— Я пытался дать тебе время вырасти и немного расправить крылья. Я был в долгу перед твоим отцом и перед тобой, даже если это убивало меня.
— Мне было восемнадцать! Большинство людей считают это возрастом взрослого! — она фыркает, явно злясь.
— Тебе едва ли стукнуло восемнадцать. Тебе нужно было время, чтобы осознать себя, — рычу я, расстраиваясь. Она никогда не поймёт, сколько самообладания мне потребовалось, чтобы отпустить её в колледж после того поцелуя. Сколько дисциплины потребовалось, чтобы не заявить права на неё прямо тогда. Она также не могла понять, насколько меня убивает осознание того, что в это время она отдала своё тело другому мужчине. Ненавижу, что я ждал так долго. Я должен был заявить права на неё тогда и сделать её беременной моим ребёнком. Если бы я это сделал, Джинни никогда бы не стала искать утешения где-либо еще. У неё были бы я и наш ребёнок, и это всё, чего она когда-либо хотела.
Я облажался. Я должен это исправить.
— Итак, ты отпустил меня, позволив мне думать, что поцелуй был пустяком… что ты не интересовался мной… вот так.
— Мне пришлось. Это было для твоего же блага.
— Моё личное благо значит. Как мило с твоей стороны решить, что для меня хорошо, Карсон! Ты мог бы хотя бы спросить меня, как я отношусь к твоему плану! — рычит она, расстёгивает ремень безопасности и поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — Приходила ли тебе эта мысль когда-нибудь в голову, когда ты принимал важные решения относительно моей жизни?
— Я делал свою работу, Джинни! — я рычу в ответ, не обдумывая слов, и вздрагиваю от того, как они звучат.
— Твою работу?
— Я твой опекун, Джинни. Моя работа — убедиться, что ты…
— Что я что? Что я смогу расправить крылья? Что первый поцелуй, который я дарю мужчине, ощущается как отказ, когда он не удосуживается отреагировать на него и продолжает вести себя так, будто это ничего не значит?
— Джинни, ты должна понять… — начинаю я, чувствуя оборонительную позицию.
— Я понимаю, что ты сумасшедший. Ты, видимо, четыре года назад решил, что я твоя, но так и не раскрыл мне этого секрета!
— Чёрт возьми, Джинни!
— Теперь ты ведёшь себя как пещерный человек, потому что какой-то безликий человек получил то, что ты захотел много лет назад, но опять же… не удосужился мне сказать! Я права, Карсон? Ты знаешь, я недостаточно взрослая, чтобы разобраться в этих вещах самостоятельно, мне нужна твоя помощь. В конце концов, это твоя чёртова работа!
— Джинни… — я останавливаюсь, не зная, как объяснить ей всё, не ухудшив ситуацию. Я понимаю, что она расстроена, но, чёрт возьми… я тоже! Однако прежде чем я успеваю, она поворачивается и открывает дверь грузовика. — Куда ты идёшь? — рявкаю я.
— Я иду домой! Я внезапно почувствовала необходимость расправить крылья! — бормочет она, выпрыгивая из грузовика и хлопая дверью.
Джинни уходит, но идёт в противоположную сторону от дома. Если она думает, что сможет вернуться к тому симпатичному мальчику в городе, ей придётся подумать ещё раз. Я выхожу и подхожу к ней, мои длинные ноги сокращают расстояние, прежде чем она успевает отойти слишком далеко от меня.
— Ты не уйдёшь!
— Смотри на меня! — фыркает она, не удосужившись обернуться.
Я реагирую инстинктивно. Я обнимаю её за талию и прижимаю к себе. Я крепко прижимаю её к себе, чтобы она почувствовала твёрдый выступ моего члена у своей задницы. Я наклоняю своё лицо к её лицу, не в силах удержаться от лёгкого поцелуя в её шею, который перерастает в укус, потому что после проведённой ночи, я чувствую потребность пометить её чёртово тело.
Джинни дрожит в моих руках, частично теряя ригидность мышц. Её задница сильнее прижимается к моему члену. Сомневаюсь, что она осознаёт, что приглашает меня, но я понимаю. Это приглашение, которое я намерен принять.
— Ты не уйдёшь, Джинни. Возможно, я слишком долго ждал, чтобы заявить права на тебя, но тот ублюдок, которому ты отдала своё тело, был идиотом.
— Потому что он забрал то, что ты оттолкнул? — фыркает она, её тело снова напрягается.
— Потому что ты была у него, но он позволил тебе уйти. Теперь ты здесь. Теперь ты у меня есть, и ты от меня не уйдёшь. Ты больше никогда от меня не уйдёшь, — говорю я ей, и эти слова — обещание.
Я разворачиваю её и перекидываю через плечо, позволяя её туловищу обволакивать мои плечи и спину, в то же время я крепко держу её ноги и задницу. Я начинаю шагать по кукурузе, направляясь прямо к дому. Завтра я заберу грузовик. Мне нужно, чтобы Джинни была в безопасности в моём доме, и я не рискну выпустить её из своих объятий, пока она не будет заперта в моей спальне, не имея возможности уйти.
Когда она оказывается там, у меня на уме только одна мысль. Я, наконец, завладею её телом и сделаю всё возможное, чтобы стереть все воспоминания о мужчине до меня, и погружу свой член так глубоко в неё, наполняя её настолько своим семенем, что ему придётся пустить корни. Ещё до конца недели Джинни будет беременна моим ребёнком, и тогда она никогда от меня не уйдёт. Она никогда больше не будет сомневаться в том, кому она принадлежит.
10
Вирджиния
Я чувствую напряжение, исходящее от Карсона, но держу рот на замке и позволяю ему контролировать ситуацию. Да, у меня много вопросов, самый большой из которых заключается в том, что именно он имел в виду, когда сказал, что я принадлежу ему, и как далеко он собирается зайти в этом. Возможно, для кого-то это очевидно, и часть меня знает, что это на самом деле означает, но я хочу услышать, как он это скажет. Я хочу, чтобы он признал, что желает меня так же, как я его.
Я хочу, чтобы Карсон сказал мне, что, хотя он и говорил, что хочет меня с восемнадцати лет, он хочет от меня большего, чем просто тёплое тело в своей постели. И, честно говоря, это мой самый большой страх. Меня беспокоит, что, когда всё это будет сказано и сделано, на самом
