сюда к вам приехал известный психолог Черри… Черри Кампус. Короче, не смотрите на ее молодость, ее прислали из ФБР. Сейчас она выяснит, есть ли среди вас убийца… Напоминаю вам, что это расследование, и вы все под подозрением. А сейчас делайте то, что я вам скажу. Сейчас я досчитаю до пяти. И насчет пять вы поднимите все правую руку. А Черри сразу поймет с помощью свой методики, кто на самом деле убийца. Итак, раз… два… три…
На слове три из аудитории ломанулся здоровый, как боров, парень. Нам с Черри предстояло догнать его. Этот ублюдок оказался быстрым, и уже через 30 секунд мы бежали за ним по Бикон стрит. Черри не отставала, я выхватил револьвер и разрядил барабан в ноги ублюдку. Попал, парень покатился кубарем и снес мусорный бак.
– Да что ты делаешь, черт возьми, – заорала Черри.
А мне было плевать, меня прикрывали федералы, к тому же я хотел наверняка знать, холостые в моем револьвере патроны или нет.
Я подбежал к истекающему кровью парню и закричал: «Работает полиция! Зачем ты убил своих сокурсников, ублюдок?».
В управлении Козлорыл встретил меня неодобрительно.
– Ты что творишь, Джерри? Лучше бы ты меня трахнул, чем такое устраивать, – Козлорыл был не в настроении.
– Да там пару царапин. Он кинулся на прохожего. Я применил оружие оправданно, – сказал я.
– Это правда, – сказала Черри.
А она мне начинает нравиться! Видимо напарница начала понимать, что ей со мной еще долго работать, и поэтому хотела услужить мне, чтобы я остался ей должен.
– Да он троих на пляже заколол. Сейчас в больницу на допрос поедем, – сказал я.
– Да никуда ты уже не поедешь. Это висяк будет, скончался Фил Санчес. Ты ему не только ногу прострелил, но и печень. Только что из больницы звонили… – Козлорыл почему-то не танцевал свой коронный танец.
– Да твою мать… – бросил я, плюнув на пол.
– Что ж ты плюешься, козел! Судья дал орден на обыск в его доме. Ребята уже выехали. Ты остаешься тут и никуда не поедешь. Черри поедет одна. Сиди и не отсвечивай. А теперь пошли вон, – Козлорыл замахал руками, как будто проветривал комнату.
– Ладно, – сказал я и пошел к выходу из его стеклянной перегородки.
В пять вечера позвонила Черри. Она сказала, что в мусорном баке рядом с домом Фила нашли окровавленную одежду. В посудомойке Фила лежал окровавленный нож. Кроме того, нечеткие следы крови есть на сиденье его машины и на руле. По всему выходило, что именно Фил убийца. Конечно, нужно будет провести экспертизу и выяснить мотив, но уже можно говорить, что дело закрыто.
Через пять минут ко мне зашел радостный начальник. Он уже не сердился. С собой он принес бутылку дешевого виски и два грязных стакана.
– Джерри Харисон, тебе нельзя пить, – услышал я в наушниках мужской голос незнакомого оператора.
– Да почему нельзя, можно… – пробубнил я себе под нос.
Погодите… как они узнали? Впрочем не важно.
– Нельзя, это противопоказано в твоем случае, ты же зараженный, – сказал мужской голос.
– Да я только сделаю глоток, – шепнул я.
– Это ты с кем разговариваешь? – спросил Козлорыл, разливая по стаканам виски цвета застоявшейся мочи.
– Да тут по гарнитуре… – бросил я, отмахнувшись.
– А ты молодец, ловко ты устроил там в колледже представление. Мне Черри рассказала, – Козлорыл поднял стакан, поднес к своему длинному носу и понюхал виски.
– Ох уж эта Черри! Задница у нее ничего так, – я поднес стакан к губам.
– Не пей, это опасно! – послышалось в ухе.
Выпив все махом, я налил еще. Да пошло все к черту!
– Ну все, хватит. Надо работать, – сказал Козлорыл, забирая стаканы и бутылку.
Начальник ушел, и меня сразу замутило. Я хотел смачно блевануть. Я забежал в туалет и, как только я склонился над унитазом, из меня пошла струя блевоты. Проблевавшись, я посмотрел вниз и ахнул. В воде плавали ошметки плоти… Как будто я ел человечину.
– Джерри Харисон, все хорошо, – послышалось в ухе.
– Ах вы грязные ублюдки… как хорошо. Откуда это… черт. Вы что, меня кормили человечной этой ночью? – заорал я на весь туалет.
– Джерри, это Куксакер – послышался знакомый голос, – Я стою напротив твоей работы. Выходи и садись, я отвезу тебя домой и все объясню. Твой пикап пригонят наши агенты к твоему дому ночью.
– Хорошо, хорошо, я выхожу. И будь любезен на этот раз ничего не скрывать. Я не хочу больше сюрпризов.
Куксакер ждал меня в своем пикапе. Я открыл переднюю пассажирскую дверь, и Куксакер сказал, не поворачивая головы:
– Садись, Джерри. Сейчас все расскажу. Пути до твоего дома как раз хватит.
– Ну начинай, – я сел и захлопнул дверь машины.
– Ты когда ел в последний раз? – спросил Куксакер.
А действительно. Когда я ел в последний раз после нападения на меня оборотня? Я начал вспоминать. И понял, что ничего не ел и не пил с того дня на кладбище. Исключение было только глоток виски сегодня с начальником тюрьмы и пара глотков пива, когда приехал к Бренде и ее близнецам.
– Дело в том, что через два-три дня после превращения человек не может есть ничего, кроме плоти и крови человека. Остальное организм отторгает. Ты можешь выпить немного воды, но и она пойдет тяжело. Остальное: еда, кола, а тем более алкоголь, тебе противопоказаны, и чем дальше, тем больше. Твой организм это отторгнет, ты это и сам сегодня увидел, – Куксакер завел машину, включил поворотник и тронулся с места.
– Именно поэтому вы будете кормить меня по ночам человечиной, верно? – возмутился я. Мне было не до шуток.
– Верно. Но мы никого не убивали. И ты не убивал в эту ночь. Мы просто кинули тебе через люк в потолке плоть свежего трупа. Специально никого не убивали, но человечина свежая, это правда.
– Небось подкинули мне какого-нибудь бедолагу, а потом сожгли машину… – сказал я, пристально взглянув на правую сторону лица Куксакера. Голову агент так ни разу и не повернул.
– А, ты про ту аварию? Да, это наших рук дело. Только в том происшествии мы сожгли человека, которого ты убил на третий день своих похождений в парке. Когда войдешь в камеру, посмотри сам на люк в потолке, он маленький, живой человек в него не пролезет. А тебе надо питаться, чтобы набираться сил.
Конечно, я не поверил ни единому слову этого ублюдка. Я начинал догадываться, что он водит меня за нос. И все его рассказы нужно было
