Тут у меня вырвалось такое крепкое словцо, что Эмилия моментально бросила трубку, давая мне понять, что хорошие девочки, опекающие чужих бабушек, так себя не ведут.
Мне захотелось вскочить в колымагу Макса и пуститься вдогонку за подлыми предателями, а потом затолкать Феликса в ту же машину, чтобы он убирался восвояси.
В голове пульсировала мысль: «Кора, почему ты разрушаешь нашу дружбу? Чем я заслужила твою немилость? Я бы не увела твоего Феликса…»
Или я не должна обращать внимания на то, что она норовит залезть в постель к своему кровному родственнику?!
Около полудня Энди смог-таки отклеиться от кровати и появиться на кухне. Плотный завтрак, видимо, не входил в число его основных привычек. Он съел яблоко и выпил какао прямо из упаковки. Я уже догадалась, что таков здешний обычай. Еще немного, и я тоже начну пить какао через край.
Энди взглянул в мою сторону – мой мрачный вид и насупленные брови его почему-то рассмешили.
– Посмотри, на кого ты похожа! Ты в зеркало еще не смотрелась? Сегодня слишком хороший денек, чтобы сидеть в четырех стенах, да еще с таким лицом! Хочешь, я схожу за своим такси и отвезу тебя к открытому бассейну?
– Отвези меня на море! – капризничала я. – Впрочем, у меня же есть машина, если это можно так назвать, я и сама могу куда-нибудь съездить.
– Только, пожалуйста, будь осторожнее: тормоза уже раз выходили из строя. Если тебе интересно мое мнение, я ни за что бы не сел в эту рухлядь.
Насколько я успела узнать Энди, ему можно верить. Когда он ушел, я спустилась в подвал и обнаружила там старый велосипед.
Я посадила Бэлу на багажник и велела ему крепко-крепко держаться. Он послушно схватился за меня ручонками. Сынишка удивленно притих: слишком много новых впечатлений. Он еще никогда не ездил на велосипеде, а тут – мы едем в путешествие на огромном громыхающем чудище.
И в самом деле, лучшего дня для прогулок нельзя было и желать. Многие молодые матери, как и я, бодро крутили педали, малыши тряслись за их спинами в своих детских креслицах. Я ловила на себе неодобрительные взгляды. Одна из женщин не сдержалась и крикнула:
– Нельзя так возить ребенка!
– Без вас знаю! – огрызнулась я.
Вскоре на одном особенно крутом повороте я и сама поняла: кроме того, что шокирую общественность, я действительно подвергаю нас опасности. Тогда я припарковалась на велосипедной стоянке у первого же встретившегося на пути универмага. На стоянке были и другие велосипеды, на двух из них я увидела прямо-таки образцовые детские сиденья.
Решительным шагом я вошла в универмаг. К сожалению, в нем вообще не продавались инструменты. Пришлось искать другой магазин, где я обратилась к консультанту по молоткам и пилам.
– Вы не могли бы мне помочь? Я потеряла ключ и теперь не могу отцепить свой велосипед от столбика, – на голубом глазу взывала я к сочувствию. – Мне нужны какие-нибудь клещи.
– Вам нужны не клещи, а кусачки, – сказал продавец и показал мне несколько.
Оказалось, что перерезать чужие цепи личными кусачками – удовольствие, которое я не могу себе позволить.
– А нельзя ли одолжить их ненадолго?
– Извините, – ответил продавец, – но инструментов напрокат мы не даем.
Ничего не добившись, мы вышли на воздух и в утешение съели по порции мороженого.
На улице появлялось все больше женщин на велосипедах. Они проезжали мимо нас с Бэлой, детские сиденьица их двухколесных машин были пусты. Похоже, наступил тот час, когда матери отправляются в детские сады за малышами. Я вскочила на велосипед и пустилась в погоню. Удобный случай не заставил себя ждать: у ворот детского сада, принадлежавшего евангелистской общине, стоял оснащенный по всей форме велосипед, привязанный только верой его хозяйки в могущество библейских заповедей. В мгновение ока свершился неравноценный обмен, и я укатила вместе с сыном, который принялся верещать от восторга, чуть только оказался в шикарном лиловом креслице.
Вся в поту вернулась я после трудового дня. Должно быть, Кора и Феликс как раз лежали у полосы прибоя в шезлонгах и потягивали кампари. Мне вспомнилось прошлое лето. Мы провели его беззаботно и радостно. Так хорошо было лежать вдвоем у моря, болтать ни о чем и смотреть, как Бэла с Эмилией возятся у самой воды, собирают ракушки.
Мои летние грезы прервал телефонный звонок. Снимая трубку, я всерьез ожидала услышать голос раскаявшейся Коры, готовой тотчас броситься вызволять меня из дармштадтского плена.
Вместо Коры была бабушка.
– Как ваши дела, Майя? – заботливо начала она. – Надеюсь, вас и мальчика жара не замучила.
– Нет, в Италии обычно жарче, – уныло отозвалась я.
– Знаете ли, я позабыла кое-что важное. Я хотела попросить о небольшом одолжении. Один мой знакомый живет в доме престарелых тут неподалеку. Вообще-то я не собиралась к нему ездить до возвращения Феликса, но Хуго настаивает… Если вас не затруднит, вы не могли бы найти время отвезти меня?
– Времени у меня хоть отбавляй, но та машина, на которой я сейчас езжу, на ходу разваливается. Садиться в нее опасно и безответственно. Не хотелось бы оставить сына сиротой.
Фрау Шваб потеряла ко мне всякий интерес и распрощалась, чтобы вызвать такси.
Вечером я поймала себя на том, что жду возвращения Ослиной Шкуры. И чем позже становилось, тем сильнее мне хотелось снова поговорить с ней. Конечно, она меня заинтересовала. В моих глазах эту женщину окружали страшные тайны, и у нее, несомненно, было загадочное прошлое.
Любопытство сжигало меня, и, когда Бэла заснул, я прокралась в комнату Катрин.
Сама не знаю – из осторожности или для пущей таинственности, я не зажгла огня, и в скользящем свете фар полуночных машин комната ожила. Деревянные, глиняные, каменные и еще бог знает какие кошки шевелились, лоснились и блестели глазами из зарослей орхидей. Цветы орхидей, тигровые, белые, в нежных фиолетовых крапинках, казались ядовитыми. И больше ничего, что могло бы открыть тайны Катрин. А может, и нет у нее никаких тайн? И я опять обманываю себя, надеясь, что не зря нас столкнула жизнь, что Катрин необыкновенная, и вот-вот за поворотом ждет нас ослепительное, перехватывающее дух…
Я включила свет – плоская, безликая комната. Кошки оказались пошлыми ярмарочными статуэтками, орхидеи – наглыми и до тошноты ухоженными. Понятно, Катрин не богата: ни малейшего намека на роскошь. Одежды мало, косметика дешевая, книг четыре, и те библиотечные. А в ящике стола аккуратно лежали только серые пособия для уроков иностранного языка. Ну конечно, она еще и учительница.
Вечером соседка подтвердила это с некоторым даже самодовольством:
– Мне во что бы то ни стало нужно было уехать от мужа. А Макс как раз рассорился со своей подружкой, которая тоже тут жила, и та съехала. С Максом мы давно знакомы, он вспомнил обо мне. С одной стороны, эта возможность подвернулась весьма кстати, но с другой – мне приходится ездить на работу во Франкфурт. Я преподаю итальянский в Народном университете и немецкий как иностранный. – Ей тоже хотелось узнать обо мне больше: – А чем ты зарабатываешь на кусок хлеба?
