сами по себе были бесконечностью, но они разделяли мир на три части: людскую, призрачную и морскую. Словно районы в большом полисе, разделенные не стенами, а побелкой и украшениями домов.
Бесконечность степи поражала, раздавливала человека. Идти можно долго, а пейзаж мало поменяется. Было бы лучше, окажись эти пески распаханными, или заметь путники табун, пасущийся в низине.
Ничего этого не было, зато и угрозу можно было заметить заранее. Потому тактика кочевников всегда проста – налететь и сбежать за горизонт. Для маневренной войны тут мало возможностей.
– Виал бы такой вид оценил, – хмыкнул Эгрегий.
Хенельга кивнула, поняв, о чем говорит друг.
Ветер пригибал длинные стебли, вдоль линии горизонта перетекали волны. Вид действительно напоминал тот, что можно увидеть в открытом море. Ветер не только создавал проблемы путникам, но и помогал им, отгоняя назойливых насекомых.
Эгрегий знал, что в поймах великих рек много кровососущих. Изголодавшиеся твари пролетают многие мили, словно ведомые злым божеством. Иначе не объяснить их способность преодолевать огромные расстояния и находить среди степи добычу.
Даже далеко от великих рек кочевников донимают мухи. Ветер помогал избавиться от них, вздохнуть спокойно. Ненадолго.
За пару дней пути люди уже не замечали полынный запах степи. Кожу покрывала ровная корка осевшей пыли. Местами корку портили линии, стекающего пота. Ни смыть, ни обтереться.
Лишь жидкая грязь, взятая в выкопанных ямах, помогала освежиться. Заодно она служила как защита от насекомых.
Какие опасности подстерегают в пустошах, Эгрегий уже не помнил. Пауки, змеи, клещи – с этим он сталкивался даже в Гирции. Здесь этих тварей могло быть больше, а могло быть меньше.
Следы, читаемые на тропах, были старыми. Не потому что живность ушла, просто тропы окаменели под тяжелыми ударами солнца. Редкие в этой местности дожди размывали дорожки, вот так на них появлялись следы.
Судя по следам, дождя степь не видела уже месяц. Ничто не указывало, что погода изменится.
Пройдя далеко на север, люди уже не могли повернуть обратно. К тому же, в окрестностях Саганиса рядом с проливами их ничто не ждет. Товарищ наверняка вернулся домой, где занимается подготовкой к своей войне.
Оставалось только упрямо идти на север. Забыв об усталости и боли в мышцах.
Почему-то горы с каждым днем приближались к путникам. Не имея примет, люди все дальше забирали на запад. Пески сменялись каменистыми осыпями, впереди возникали обтесанные ветром и дождями каменные столбы.
Кроме этих природных изменений, путники обнаружили и первые следы присутствия человека. Или варваров, если относится к кочевникам, как данаи.
Вблизи гор можно найти материал для строительства. Долговечный материал. С камнем в этом плане ничто не поспорит.
Кочевники использовали камни для строительства пирамидок. Эгрегий припомнил, что они служили метками на пути или разделяли участки.
– Так что может указывать эта? – спросила Хенельга.
Эгрегий пожал плечами. Первая найденная ими пирамидка почти осыпалась, но все же очевидно, что это человек соорудил. Кроме камней пирамиду украшали ленточки или пучки трав – то ли как метки, то ли как символы богов покровителей.
– Обычно направление. Слишком осыпалась, тут уже не понять.
На каменистой местности росло меньше трав, но идти от этого едва ли стало легче. Камни под ногами осыпались, подошвы сандалий вскоре истрепались. Идти по острым камням приходилось едва ли не босиком. Уходя на восток с рассветом, люди не могли вырваться из пустоши. С приходом нового дня они оказывались ближе не к морю, а к горам.
– Кто может там обитать? – на очередном привале спросила Хенельга.
Она указывала на горы. Ведь жизнь в них легче, чем на пустой степи. Белые пики были украшены зелеными венками. Там росли деревья, была дичь и укрытие, а главное – горные ручьи.
– Эти самые фризийцы.
– И кто же они?
Эгрегий пожал плечами. Проворчал, что надоели ему вопросы.
Под именем фризийцев данаи знают десятки непохожих народов, сотни враждующих племен. Кто-то из них проживает в горах, а кто-то у подножия.
– Нам повезет, – переменил тему Эгрегий. – Рано или поздно набредем на поток.
Любой ручей, даже мелкий станет ориентиром, который приведет к людям. В степи все поселения располагаются вокруг источников. Эти поселения будут не данайскими, ведь те никогда не уходят вглубь пустошей.
– Значит, – вздохнула Хенельга, поднимаясь, – нам всё на север, пока не наткнемся на воду.
Эгрегий кивнул. Лицо его искажалось от злости.
Они продолжили путь, но ни в этот, ни в последующие дни к ручью так и не вышли. Зато местность вокруг немного изменилась, указывая на то, что догадка Эгрегия верна.
В низинах зеленела трава, росли небольшие ивы. Через заросли едва ли удавалось пробраться. Чужаки распугивали птиц, что гнездились на деревьях. В гнездах были яйца, что существенно разнообразило рацион путников. А спасающие свое потомство птицы тоже были пойманы и убиты.
Давно путники так хорошо не питались. Сухие ветви послужили топливом.
Эгрегий решил, что необходимо идти вдоль низины. Очевидно, что там находилось русло ручья, пересохшего летом. Идти предстояло не на восток, в сторону моря, а на запад – где находился исток.
Где исток, там будет поселение или хотя бы вода.
Это немного меняло планы, но это лучший вариант. Да и помощи от данаев колонистов вряд ли удастся добиться. Путники не обсуждали, как варвары отреагируют на появление чужаков.
Идти по низине, вдоль высохшего русла сложнее. Трава разрослась до такой степени, что скрыла любые намеки на тропинки. И все же тропы тут были. Явно не зверовые, а протоптанные людьми. Правда не удавалось понять, как давно здесь проходили люди.
Следов на твердой и сухой почве не оставалось. Оглянувшись, Эгрегий убеждался, что и он не оставляет следов. Сбитые сандалии поднимали облачка пыли. Ноги до колен почернели, на слой грязи приклеивались колючки и семена полевых трав.
Направление было верным. Вскоре путники заметили каменную пирамидку, украшенную пучками трав и ленточками. Казалось бы ничего необычного, подобные пирамидки уже встречались. Этот знак отличался. Пирамидку восстанавливали.
Венки высохли, но ленточки были свежими, а
