смотрели? — засмеялась Василиса.
— Очень смешно. — проворчал Макс.
— Я думаю, нам надо об этих надписях рассказать мастеру, помнишь Борис у нас книгу просил посмотреть. Для него это была хорошая плата за шедевр. — высказалась Рита. — Видимо действительно, есть ценность в том, что ты видишь новое, неизвестное, неисследованное.
— И у Жоржа нужно спросить, вдруг он знает зачем клану эта переписка. — решил Макс.
До приема…
Хозяин слушал невнимательно. Рита поняла, он озабочен предстоящим приемом, и она деликатно спросила:
— Вы переживаете по поводу приема?
— Да. — откликнулся хозяин.
— Не ужели сюда приезжает много народу? — удивился Макс. — Здесь так мрачно.
— Приезжают все, кого пригласишь. Живой огонь и огненная ящерка притягивают. Даже простые люди чувствуют их близость. — объяснил хозяин.
Рита вспомнила слова Эстонца, живой огонь сильно влияет и меняет людей.
— Потом многие увлекаются всем готическим, мой замок во всех готических подборках. Да к тому же мрачно не будет. Жена расцветит цветными фонариками каждый дюйм, будет даже слишком немрачно.
— пояснил хозяин.
— Тогда почему вы беспокоитесь? — переспросила Рита.
— У этого дерево особые отношения с огнём. В замке бывают сильные пожары, когда огонь поглощает замок целиком. Я видел два таких пожара… Опрокинулись свечи, канделябры, весь замок залил огонь.
И хотя огонь из свечей самый обычный. Но он лижет дерево и с ним что-то необычное случается. Я видел в огне целые события.
Первый раз когда замок охватил огонь, я увидел несущихся в огне двух всадников. Было видно они в полном отчаянии, оба ранены, в крови. Один всадник в полуобморочном состоянии, еле держался в седле.
Второй гнал и свою и его лошадь. Рот его открыт, он видимо кричал. Тот, что был в полуобморочном состоянии, вдруг открыл глаза, посмотрел прямо в меня. С трудом снял с пояса кожаную сумку и бросил мне. Я поймал сумку, а всадник закатил глаза и упал с лошади.
Пожар потушили, а я всё сжимал сумку. И не сразу понял, сумку никто, кроме меня, не видит. Я отнес её в свой кабинет, и через несколько дней посмотрел, что в ней. Там было письмо: листок с непонятными символами, и незнакомые мне вещи, наверное артефакты. Я оставил сумку в кабинете. А через пару месяцев ко мне приехал знакомый с мужчиной, который назвался Медиумом. Мы хорошо посидели, а после обеда
Медиум подошёл ко мне наедине и отдал листок с непонятными знаками.
— Вы когда-нибудь видели такое? — спросил он меня.
Сначала я хотел ответить, что не видел, но что-то остановило меня. Я вспомнил о листке в сумке всадника. Тогда я пошёл в кабинет, и сравнил знаки. Один в один.
Я в недоумении спросил у Медиума:
— Откуда это у Вас?
— Как Вы понимаете, у меня бывают трансы. И вот недавно в трансе, я практиковал автоматическое письмо. Когда я вышел из транса, увидел письмо написанное моей рукой. И у меня появилось точное знание, что письмо для Вас. И что вы должны отнести то, что получили на крышу, и оттуда посылку заберут.
— Неужели Вы поверили, и понесли вещи на крышу. — не поверил Макс. — это же мошенник.
— Почему же мошенник? — спокойно ответил хозяин. — Никто эти вещи в нашем мире не видел. Я отнёс сумку на крышу вечером, а утром полез посмотреть. Сумка осталась на месте, но что-то изменилось. Я открыл сумку, она была пустая, в ней лежала одна монетка. А когда я спустился с сумкой вниз, то понял, что сумку теперь видят другие.
Медиум мне сказал, что сумка теперь моя, и я могу с ней как хочу распорядиться. Сумка оказалась из кожи дракона, и я продал её за баснословные деньги. Правда, теперь жалею, надо было оставить её себе.
С Медиумом мы с тех пор большие приятели. А вот монетку ношу, как оберег.
Он достал из отворота на шеи цепочку, и Рита увидела монетку.
— А что было во второй пожар? — не удержался Шон.
— Второй раз для меня был более трагичен, хотя и менее неожиданным. Ко мне приехала женщина из клана Меняющих Лица. Без всякого приглашения и знакомства. Приехала и стала осматривать замок.
Я сначала хотел её выгнать за беспардонство, но она мигнула и во мне настроение изменилось на благодушное. Но никакое благодушие не помогло, когда она сказала зачем приехала.
— Сегодня вечером, я устрою тут грандиозный пожар, так, что всё ценное выносите.
Я разозлился:
— Как Вы смеете? Вон отсюда?
Она усмехнулась:
— А что Вы сделаете? Вызовите полицию?
Она издевалась. Тогда я спросил:
— Зачем ей нужен пожар в моём доме?
— Я очень стара, и мне пора уходить слезой в колодец. Но у моего клана беда, им не выбраться без меня. Так вот. — она достала круглую рамку, из такого же, как у меня, дерева. — Я сгорю в твоём пожаре, и капли моей души в плавятся в рамку. Получится зеркало, которое можно носить с собой. За ним утром придут.
— Ты сумасшедшая! — заорал я, и тут же отключился.
Пришёл в себя когда уже весь замок полыхал. И я видел её в огне, она рыдала над своим зеркалом. Слёзы падали в деревянную рамку и шипели в огне. Огонь потушили, и я вынес зеркало. Да это выглядело как настоящее зеркало, только из него на меня смотрела она. Утром за зеркалом приехали, хорошо заплатили за причиненные неудобства…
— Вы беспокоитесь, что сегодня будет пожар? — спросила Василиса.
— Да, у меня предчувствия. — ответил хозяин.
Рита задумалась:
— А я ничего не предчувствую.
— Эти пожары не чувствует никто. — пояснил хозяин. — Да, ладно чему быть, того не миновать.
— У вас будут гости, могут быть жертвы. — обеспокоилась Василиса.
— Обычно жертв не бывает. Дом начинает гудеть, трястись, как при землетрясении. И все выбегают. Огонь дает возможность всем уйти. Правда, потом придётся искать новую прислугу, большинство испугается.
Я позвонил Медиуму, он приедет. И вы с ним познакомитесь.
Хозяин ушёл, Шон пошёл искать Фадея. Макс позвал Риту и Василису посидеть в столовой, поговорить.
— Воспитанные люди беседуют в гостиной, а не в столовой. — подначала Макса Василиса.
Но Макс не поддался:
— Я бы ещё поел, а заодно и поговорим.
Дворецкий принес им закуски, и Макс накинулся на еду.
Василиса обратилась к Рите:
— Предлагаю показать твой листочек медиуму. Я хочу попросить его посмотреть сайт, на котором выкладывают письмена с макетов, и органа.
— Тебе-то зачем это? — с полным ртом спросил Макс.
Василиса помолчала и ответила:
— Я не верю, что
